Валерий Гуминский: Принцип талиона

— Присаживайтесь, где вам будет удобно, княже! — сказал хозяин кадетской школы, широким жестом предлагая мягкий диван в дальнем углу комнаты или одно из кресел, стоявших вокруг невысокого столика с богатой инкрустацией из драгоценных сортов дерева, красующегося посредине кабинета. Даже интересно стало, откуда такой симпатичный столик, не вписывающийся в окружающую обстановку мрачного монастыря.

Морозов предпочел кресло, кивнул коменданту, приглашая того присоединиться к посиделкам. Мужчина устроился напротив, сев с выпрямленной спиной, что давалось ему тяжело. Причина была банальной: давнее ранение, по которому опытного бойца и списали на такую должность (кстати, весьма почетную). Осколок от гранаты повредил позвоночник, и целителям пришлось нимало потрудиться, чтобы спасти хотя бы возможность передвигать ногами и шевелить руками. Хромота осталась как неприятный довесок. Становой хребет от жесткого лечения лучше не стал, но Матвей Коробов, имевший в давности позывной «Мрак» в среде егерей, был доволен и таким результатом. Но сидеть приходилось мало, а если заставляла нужда — всегда старался держать спину прямо, не отваливаясь на мягкие спинки диванов.

— Что вас привело сюда, княже? — осторожно спросил Мрак, кося одним глазом на меня. Чем я не угодил ему? Все время оценивает, хотя делает вид, что вообще не замечает восьмилетнего пацана в кабинете. И сесть не предлагает. Ладно, задерем голову и будем молча созерцать коллекцию старинных клинков, висящих на стене за креслом хозяина.

— Хочу отдать на воспитание вот этого нелюдимого отрока, — последовал короткий кивок в мою сторону. — Колояр, подойди сюда, встань напротив господина коменданта. Сними куртку.

Я не стал прекословить, шагнул к сидящим мужчинам, скинул промокшую курточку, оставшись стоять в одной рубашке, которая тоже промокла насквозь. Ладно, что модификаторы слегка подняли температуру тела, чтобы высушить одежду. Для меня это ничего не значит, легко переживу слабую головную боль. Мне стало смешно: как будто на торге коня покупают.

Коробов с изумлением уставился на меня. Я думаю, моя тщедушность и худоба его нисколько не удивили. А вот запястья, которые были обхвачены тонкими и узкими черного цвета с проблесками серебра браслетами с вязью старинных рун — впечатлили. Так-то браслеты очень красивые в своей грубоватой простоте. Вязь на них шла неровной строкой, опоясывала запястья кругом, после чего перескакивала на второй ряд и заканчивалась непонятными завитушками вроде восточных арабесок.

— Что это? — вопрос был риторический. Комендант догадывался о магической сущности браслетов; скорее всего, ему было непонятно, зачем цеплять артефакт на руки заморыша, которого он видел во мне.

— Колояр, постой за дверью, — строго приказал дядечка, и я без лишних вопросов удалился из кабинета. Правда, пришлось повоевать с тяжелой дверью, с трудом поддающейся нажиму слабых еще рук. Вернее, я сделал вид, что пыхчу и упираюсь. Небольшое усилие на ладони и пальцы — створки скрипнули, открывая для меня маленькую щель. Вышел и демонстративно прислонился к стене, не глядя на охрану князя. Зато провожатый в капюшоне, так и не снявший его, никуда не ушел, прячась в темной нише противоположной стены. Напрягая слух, я пытался уловить хоть каплю разговора между князем Морозовым и комендантом. Понятно, что обо мне. Но, как и любой мальчишка, попавший бы в такую ситуацию, я испытывал любопытство.

— Вы что-то заметили, комендант? — с интересом спросил князь.

— Да… У мальчика на руках браслеты. Смею предположить, что это артефакт магического направления. Блокираторы? У Колояра какой-то Дар, опасный для окружающих?

— А это главный момент, который будет мешать вам на протяжении всего обучения Колояра в кадетской школе, — назидательно подняв палец с перстнем, пояснил Морозов. — И чтобы не возникало в будущем вопросов, сразу отвечу: браслеты ни в коем случае не должны сниматься с его рук. Вам ясно? Впрочем, попытка оная окончится сюрпризом для любого, кто попытается освободить руки от артефактов. И да — мальчик одаренный. Потомственный дворянин не может родиться без искры Дара.

— Но тогда невозможно следовать вашим советам, — растерянно проговорил Коробов. — Организм ребенка растет, подвергается изменениям. Мышцы, кости, вся подростковая физиология — вы же сами все прекрасно знаете! Мы не сможем держать браслеты на руках, когда они начнут причинять вред мальчику! Ну, год-два, согласен. А дальше?