Саймон Грин: Циклы "Хок и Фишер"-"Лесное королевство".Компиляция. Кн. 1-10

«Прощай, Джессика. И ты, Гайлс. Я всегда гордился тем, что работаю с вами. Прощай, Констанция. В конце концов ты оказалась чертовски толковой ведьмой. И ты, Саламандра… Мне жаль, что все тогда так скверно вышло».

Адское Орудие наконец осознало, что намерен проделать его новый обладатель, и яростно взвыло в голове Макнейла, но было уже слишком поздно. Сержант неторопливо размял ноги, почувствовал твердый камень под каблуками сапог и пустоту под их носками. Ироничная улыбка скользнула по его лицу. Чего-чего, а уж всяких там пропастей Макнейл никогда не любил. Он покрепче ухватился обеими руками за рукоять меча, пригнулся и, будто ныряя с вышки, ринулся вниз головой в пропасть, навстречу Зверю.

Он все летел и летел, леденящий ветер свистел в ушах, длинный клинок «Волчьей отравы» сверкал впереди, сплошное море звериного глаза с каждой секундой приближалось. Зверь и Адское Орудие истошно кричали у него в мозгу, и сержант от души хохотал над ними обоими. Громадный глаз все увеличивался, ослепляя своим серебристым светом, и наконец Макнейл уже не видел ничего, кроме сверкающего моря внизу. А в следующий миг острие колдовского клинка вонзилось в это море. Долгое падение придало удару колоссальную силу, и меч, а вслед за ним и человек погрузились глубоко в тело Зверя. Сначала было тихо. А потом Зверь закричал. Он кричал, кричал, кричал и кричал…

Крик резко оборвался. Зверь умолк навсегда.

В подвале крепости начали рассеиваться клубы тумана. Туман как будто уходил в глубь стен и исчезал. Будто его и не было. С исчезновением морозной дымки свет факелов становился все ярче. Тени перестали казаться мистически черными и непроницаемыми. Танцор разделался с последней парой троллей, выскочивших из-за дверного проема, и стал недоуменно оглядываться по сторонам. До него не сразу дошло, что врагов больше нет. Флинт глубоко вздохнула и, плюхнувшись прямо на залитый кровью пол, закрыла глаза. Констанция опустила изнывающие от усталости руки и в изнеможении склонила голову.

– Он мертв, – лишенным всякого выражения голосом проговорила ведьма. – Зверь мертв.

– Ты уверена? – переспросил Танцор.

– Да. Я больше не ощущаю его присутствия.

Танцор вздохнул, передернул плечами и убрал меч в ножны. Потом посмотрел на Джессику и бегом бросился к ней. Опустился рядом на колени и вполголоса выругался, разглядев, во что превратилось то место, где у его возлюбленной когда-то было ухо. Он достал из кармана носовой платок и аккуратно приложил его к виску подруги. Та резко дернула головой, открыла глаза, попыталась было отстраниться, но затем подняла руку и сама прижала платок к ране. Танцор аккуратно обвязал ее голову куском тряпки. Джессике пришлось изо всех сил сжать челюсти, чтобы перенести эту процедуру молча. На лбу воительницы выступил пот, голова закружилась, к горлу подступила тошнота, но когда Танцор вновь озабоченно взглянул ей в глаза, Джессика ободряюще улыбнулась.

– Мы победили, Гайлс. Мы и вправду победили.

– Похоже, что так, Джесси.

– Если победы у вас всегда выглядят таким образом, – заговорил вдруг Вайлд, – то я много бы дал, чтобы оказаться от вас как можно дальше, когда вы потерпите поражение.

Флинт торопливо огляделась, встала и, опираясь о плечо Танцора, подошла к поверженному лучнику и села подле него. Вайлд лежал на спине, устремив полные мучительной боли глаза куда-то в потолок. В животе и в нижней части груди зияла страшная рана. Наружу торчали обломки окровавленных ребер. Кишки не вываливались лишь потому, что лучник придерживал их обеими руками. Кровь пропитала всю его одежду, лужа на полу с каждой минутой росла. Кровь была во рту, на губах и на подбородке, и, когда Флинт взяла руку раненого в свои ладони, он не смог даже повернуть голову, чтобы взглянуть на нее. Она перевела взгляд на Танцора, и тот еле заметно кивнул, печально и понимающе. Констанция тоже приблизилась к умирающему лучнику и опустилась на колени рядом с Флинт.

– Не сможешь ли ты хоть чем-нибудь ему помочь? – вполголоса спросила Джессика.

Ведьма медленно покачала головой:

– Я уже ни на что не способна. Окончательно выдохлась. Пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу хоть как-нибудь ворожить.

– А у меня времени осталось очень мало, – вдруг заговорил Вайлд и, судорожно сглотнув, добавил: – Ничего удивительного. Всю жизнь не везло.

– Лежи спокойно, – нежно произнесла Флинт. – Не трать силы.