Юрий Ижевчанин - Книга 3. Южный мир [СИ]

Пришёл писец из монахов, толмача удалили, поставили перед послом вино, прохладительные напитки и сласти, и Даналид начал рассказ.

"Во времена конца Морской Империи, когда её затопили волны переселения народов и разодрали на куски междоусобицы, предки нашей династии пришли вместе с частью своего народа из района выше Великих озёр. Как записал хронист Морской Империи:

"Оные полуварвары фаранги пару раз упоминались в наших хрониках аки народ чужедальний, к коему плавали порою по Великой наши гости, но коий никогда не отряжал в Империю посольств. Как рёк их вождь Эолайос, он, царёв племянник, вместе с частью народа своего ушёл из царства гибнущего и стал союзником кагана Олокузя. А поелику ныне названный каган убит еси, он пал в ноги Его Величеству Императору и испросил высочайшего позволения занять земли опустошённые на границах бывших трёх королевств, ныне варварами сметенных. Самодержец милостиво разрешил ему поселиться, привёл его к присяге верности вассальной и пожаловал ему титул княжеский, освободив его от дани и взяв лишь клятву приходить с войском каждый год на сорок дней в случае нужды".

Эолайос служил верно, а сам тем временем своё владение укреплял. Он обосновался ближе к морю, чем сейчас лежит столица нашей Империи, на западе нынешнего Субарту, не так далеко от Кирогорда, столицы Морской Империи. Двадцать лет прошло, и остался у императора на материке лишь один Кирогорд. И вот пришли орды хакана некоего, чей народ давно ветрами развеян, осаждать столицу, и никто из вассалов помощи не прислал, лишь островные корабли прислали, дабы императора с семейством его и с сокровищами увезти из града гибнущего. Лишь Эолайос пробился через орду и пришёл к Императору, коим тогда был Чаллат, сын Цмишчина, седьмой и последний этого имени.

Улыбнулся грустно Чаллат и велел единственному вассалу верному уходить, и пожаловал ему множество свитков, рукописей и ксилографов из архивов имперских и малую корону свою на хранение. Послал Эолайос глашатаев к хакану договориться о выходе свободном с имуществом. Хакан поставил условием, что всё ценное, кроме оружия, доспехов, небольшой суммы денег на каждого воина и того, что надето на самом князе или лежит на его личном возу, он может забрать. Но, перерыв пару возов и убедившись, что там лишь книги и свитки, хакан расхохотался и пропустил нашего предка. Об этом на нашем древнем языке хроники написали и поэму сложили. Вот как в ней говорит император, в моём жалком переложении на Древний язык:

А затем пал Кирогорд и был разрушен до основания. Император спасся на корабле, но островные вассалы передрались за право залучить его к себе и в пылу битвы сожгли корабль, а владыка утонул. Некоторое время императорский титул носили потомки двоюродного брата Чаллата седьмого, обосновавшиеся на нынешнем Агоратане. А к Эолайосу начали стекаться молодцы отовсюду, он присоединил одно соседнее княжество и потрепал остальных соседей, откусив по куску территории и заставив платить дань. Его сын основал царство, его внук покорил или заставил платить дань всех от моря до Благодати. А правнук Каррист Основатель обратился к Великому монастырю за благословением возложить на себя императорскую корону и воссесть на трон империи. На это монастырь ответил, что, пока не отреклись потомки прошлой империи, он не благословит. И Каррист собрал флот, прибыл на Агоратан, где трусливый последний так сказать император передал ему корону Морской Империи. Каррист демонстративно выбросил её в море, сказав, что настоящая корона погибла вместе с благородным Чаллатом, а эта несёт на себе печать невезения и проклятья. Так была основана наша Империя. И до сих пор язык времен её начала служит у нас для торжественных церемоний и официальных хроник. Мы называем его Средним языком".

— Вот оказывается как! И у вас тоже есть Средний язык, но свой! У нас все образованные граждане его знают.

— А наш Средний язык помнят, наверно, едва тысяча человек во всем мире. Половина из них в столичном Имашанге, остальные рассеяны по королевствам и княжествам империи либо в монастырях. Я привёз ксилографы, которых на Древнем языке нет, и передаю их тебе на всё время, пока я буду отправлять своё посольство здесь, дабы были сделаны с них копии и переводы.

— Жадина! — рассмеялся царь. — Подарить не мог! Но я тебя понимаю и так даже лучше.