Олег Говда - И королевство в придачу - 2

— Убедились?

Только так с вами и надо. Вы же все такие смелые были лишь оттого, что считали добычу лёгкой. Вроде охоты на зайца. А вместо длинноухого трусишки нарвались на парочку матерых волков. И расклад сразу стал не в вашу пользу.

— Ну что? Будем договариваться или прикончить этих, чтоб не мучились, а потом за вами сходить?

Говоря все это, я подобрал лук и колчан. Оружие незнакомое, но и не сверхсложное. Попасть, скорее всего, никуда не попаду, но выстрелить смогу.

Наложил стрелу, соблюдая технику безопасности натянул тетиву не поднося к лицу. Насколько смог. Оказалось туже чем я думал. И отпустил.

Блин! Больно бьет зараза… Так и без пальца можно остаться. Теперь понятно, зачем им перчатки. Без необходимости экспериментировать не буду больше.

Зато снизу выстрел оценили. Они же не знают, что я тот еще мазила, а промах сочли предупреждением. Мол, думайте быстрее. Из отряда уцелело больше всего лучников, а уж они отлично понимали, что для перестрелки у меня позиция более удобная. Все, как на ладони.

— Погоди! Не стреляй! Мы согласны!

— Согласны на что?

— Отпустить вас.

Пришлось изобразить смех. Потом помолчать для пущей важности и продолжить развод лохов ушастых.

— Ничего не путаете, хлопцы? Это я вас могу отпустить… или не отпускать. А не вы нас. И думать могу сколь угодно долго. Это ваши товарищи кровью истекают. Поэтому хватит дурака валять.

Внизу снова загомонили. Судя по интонациям и отдельным долетающим словам весьма возбужденно.

Я не стал мешать. В некоторых ситуациях поспешность только вредит. Надо дать самим созреть. Чтобы решение было взвешенным, а не принятым под давлением. Чужие приказы редко исполняются безупречно. Всегда найдется желающий поступить по-своему. Иное дело, когда сообща решили.

Поглядел на Олесю, та закончила возиться с лучником и осматривала старшого. Но, там Разящий не сплоховал. Медицина бессильна.

— Эй! — окликнули снизу. — Говори, чего хочешь?

— Оставьте нам лошадей. Рядом сложите оружие, а сами отойдите подальше. Как решу, что достаточно — крикну.

— Не пойдет, — тут же отказались дружинники. — До замка далеко, и без лошадей раненые все равно умрут. А за утерю оружия барон нас всех запорет. Или в каменоломню отправит. Лучше погибнуть в бою. Тогда хоть родных не тронут.

— Не запорет. Оружие ваше мне и даром не надо. Не заберу, обещаю. Из лошадей тоже возьму только двоих. Но, чтоб у вас глупые мысли не появлялись, самых лучших. Так что и раненых везти будет на чем, и в погоню не броситесь. Как по мне, весьма щедрое предложение. Соглашайтесь. Лучшего не выторгуете.

С учетом того, что я за каких-то полчаса уменьшил их отряд больше чем наполовину, охотники за головами щедрость оценили, но так как сами не шибко умели держать обещание, засомневались и в моем.

— Оно, конечно, хорошо… На словах, — кто-то решился озвучить мысли товарищей по оружию. — А на деле как будет?

— Так и будет, как говорю. Даю слово.

— Кхе-кхе… — донеслось снизу неуверенно. По моему тону дружинники уже смекнули, что не с простолюдином их свела судьба. Но я был в обычной одежде, так сказать, без опознавательных знаков и понять окончательно, с кем имеют дело, они не могли.

— Прощения просим, господин хороший. Не в обиду будь сказано… Но слово слову рознь. Твое, к примеру, какое? Воинское, купеческое или, может, благородное?

— Благороднее не бывает…

— Гм… Может и так. Но если род твой так знатен, то не назовешь ли ты его и нам?

— Не по чину мне свое имя сообщать первому встречному. Ну да ладно. Только из милосердия к раненым.

Я поднялся на ноги. Не из-за глупой бравады, а для создания нужного эффекта. Не произносят благородные лорды свое имя лежа. Да и риск, если честно, был минимальный. Одно дело ловить безымянного бойца и совсем другое — поднять руку на дворянина. За такое преступление, как минимум, четвертование полагается. Причем свой же сеньор и казнит. Чтобы однажды не нарваться. Чернь должна знать свое место.

Это же и от появления самозванцев уберегало. Безымянного разбойника, если не имела место личная месть, убили бы без особых затей. А простолюдина, посмевшего примерить благородное имя, ждала жуткая, мучительная казнь. В сравнении с которой сажание на кол или подвешивание за ребра — проявление высочайшего милосердия.

Соответственно и я, будучи без герба, инкогнито, мог вести себя, как вздумается, а «подняв забрало» — уже только как подобает.

— Перед вами наследный принц королевства Солнечный Пик — Николаис… Третий.