Кэндис Робинсон: Лион

— Отправляйся в Ленгвидер. Скажи ей, что теперь, когда Рива мертва, я узаконю ее правление на Западе, если она… — Оз резко вздрогнул, словно о чем-то вспомнил. — Я все записал. Имена и места. Все, что тебе понадобится, есть… в верхнем ящике.

Лион неторопливо потянул за круглую ручку ящика стола и взял конверт со своим именем. Часть его хотела положить его обратно и уйти, но он не мог удержаться от любопытства. Если письмо содержало бред сумасшедшего, возможно, он мог использовать его, чтобы шантажировать Волшебника и заставить его отправиться в путешествие. Приключение пошло бы ему на пользу, и Оз явно нуждался в ком-то, кто бы пошел с ним для его же безопасности.

— Очень важно, чтобы ты все сделал до моего возвращения, — сказал Оз.

Лион сломал печать на конверте и с предвкушением пробежался глазами по строчкам письма.

— Ты это не серьезно.

— Совершенно серьезно.

Лион нервно облизнулся. Тин был убийцей, но не он, не Лион. Не говоря уже о том, что фейри, которых убил Железный Дровосек были мелкими сошками по сравнению с фейри, чье имя было написано на бумаге. И за их убийства Тин отделался всего лишь шрамами, уродующих его лицо, но это было невероятное везение.

— Ты не в себе, если предлагаешь такое.

— Я в своем уме! — Оз брызгал слюной. — Оз меняется. Если мы не сделаем ход, то это сделают наши враги.

Мы. Лион ощетинился. Никаких «мы» не было. До сегодняшнего дня Оз не нуждался в нем, а теперь он хотел использовать Лиона, как наемного убийцу. Лион приложил столько труда, чтобы обрести свою смелость, он не хотел рисковать, тратя ее на никчемного наркомана. Если он собирается убить настолько важную персону, то только если получит от этого убийства нечто важное для себя. То, что он искал с тех пор, как Дороти, Тин и Кроу оставили его одного в Изумрудном городе: того, кто бы нуждался в нем. И не только потому, что он был удобен, а потому что в нем действительно нуждались. Единственный способ для Лиона обеспечить такую ​​преданность — дать то, что никто другой дать не мог.

Лион улыбнулся про себя, сунув конверт в задний карман своих коричневых штанов.

— Считай, что дело сделано.

Больше всего на свете Ленгвидер дорожила своими головами.

Головы.

Головы.

Головы.

Она любила их: блондинок чуть больше, чем брюнеток, любила рыжих, любила их с задорными носами, губами, словно бутоны роз, плавными изгибами бровей. Она меняла их, как и свои белые платья с рюшами. И когда одна из голов надоедала ей, она закапывала ее в землю или сжигала дотла, или топила на дне океана.

Злая Ведьма Запада — Рива — убита. Злая Ведьма Востока — Инора — мертва. Обе погибли от рук одной и той же человеческой девчонки — одну она растопила магией, а на голову другой обрушила дом. Эти ведьмы получили то, что заслужили, потому что ни одна из них никогда не была способна править, как Глинда, Добрая Ведьма Юга. Сколько Ленгвидер себя помнила, она ненавидела Глинду и ее невыносимо обманчивый оптимизм.

Ленгвидер нанесла визит Локасте, «Доброй» Северной Ведьме, чтобы заключить сделку по разделу территорий между ними двумя, как только она узнала, что мерзавка Дороти растопила Риву. По правде говоря, Локаста никогда не была доброй — ее гадкие секреты были скрыты ото всех. Локаста была такой же коварной, как и Ленгвидер. И если бы Ленгвидер не испытывала к ведьме уважение за ее кулуарные игры и порочные секреты, она бы отняла ее голову. Хотя голова Локасты была не столь прекрасна, как хотелось бы Ленгвидер.

Пальцы Ленгвидер задрожали от желания получить голову, вытереть кровь с нежной кожи и придать им выражение лица, которое ей нравилось. Она хотела видеть прекрасные лица в своих стеклянных ящиках, ждущих, когда она наденет одну из них.

Когда Ленгвидер посмотрела на свои светлые волнистые волосы и пухлые губы в золотом зеркале в полный рост, она представляла себе, как корона будет смотреться на каждой из ее голов. Но у нее оставалась всего одна проблема. Так мелочь. Глинда. Ленгвидер нужно избавиться от глупой ведьмы, чтобы захватить Юг, но ей нужен был союзник… Кто-то, кому она сможет доверять.

Она постучала несколько раз пальцем по подбородку с маленькой ямочкой, затем провела руками по шнурку платья. Оз был бы хорошим союзником, но его тело за эти годы стало слишком старым и хрупким. Кроме того, кто знает, сколько еще ему осталось жить. Его ум стал слишком нестабильным из-за пристрастия к фруктам фейри, и конечно, из-за возраста. Увы, он, в конце концов, был всего лишь человеком — все они в итоге умирают. Какое-то время Оз был идеальным любовником — безмозглым, ведомым, тем, кто ел фрукты фейри прямо из ее рук, глотая каждую крупицу сока с ее ладони, пока ее обнаженные бедра двигались на нем.