Макс Мах - Турнир

Дело в том, что, - как он и обещал своему новому приятелю, - Трис, в самом деле, занялся разбором архивов своего "великого отца". Причина, впрочем, была не в просьбе Зандера, - да и разбором бумаг Августа Мишильера Трис озаботился еще до знакомства с доктором фон Берлингом, - а, прежде всего, в том, что вопросы, связанные с теорией множественности миров, были ему отнюдь не безразличны ни как ученому, ни как человеку, прошедшему однажды сквозь Великий Барьер. Трис мало что помнил о своей прежней жизни, но, основываясь на случавшихся у него тут и там странных оговорках, нетривиальных ассоциациях, "чуждых" мыслях и необъяснимых реакциях на самые обыденные вещи, - типа собственного отражения в зеркале, - сумел в какой-то мере "реконструировать" образ себя прежнего. Он "вычислил", к примеру, что прожил там и тогда довольно долгую жизнь, однако умер скорее всего пожилым, но все еще дееспособным мужчиной, а не стариком. Внешность у него в том мире была, наверняка, вполне заурядная, поскольку "здесь и сейчас" его поначалу чрезвычайно удивлял тот недвусмысленный интерес, который проявляют к нему особы противоположного пола, даже если не знают, что он богач, аристократ и глава клана. Теперь он был явно выше и физически сильнее себя прежнего, и, разумеется, в своей прошлой жизни Трис не был знаком с магией. Однако, там, как и здесь, он, по-видимому, являлся широко образованным человеком и профессионально занимался наукой. Однако имелись и различия. Здесь, в этом мире, он являлся наследником знаний и умений Августа Перигор-Мишильера, во всяком случае, части этих интеллектуальных сокровищ, тогда как Там он, предположительно, получил отличное формальное образование, имел научную степень и, возможно, даже преподавал в университете.

Разумеется, реконструкция эта существовала только в его голове, - в "ментальной виртуальности" его сознания, как он это называл, - так как доверить эту правду бумаге он попросту не мог. Слишком много бед, как он знал, случилось со многими небесталанными людьми из-за их простодушной уверенности в том, что хорошо спрятанные личные записи никто и никогда не найдет, и конечно же не прочитает. Поэтому Тристан был в этом смысле крайне осторожен и ничего из того, что, попади оно в чужие руки, раскроет тайну его личности, не записывал. Память у него, слава богам, была не просто хорошая, - а исключительная по своим характеристикам, - и все, что нужно, он мог легко хранить в голове. Однако интерес ко всему, что связано с Барьером и миром "по ту сторону реальности", скрывать было не нужно. Не было необходимости, поскольку такой интерес не должен был вызвать подозрений. Он ведь легко объяснялся простой любознательностью "просвещенного дилетанта".

Другое дело, что для подобного рода изысканий у Триса, к сожалению, не находилось достаточно времени. Архив, оставленный ему в наследство Августом Перигор-Мишильером, был огромен и хранился, как минимум, в трех разных местах, в трех принадлежащих ему замках в долине Луары, в Арденнах и в графстве Сентонж. Однако за последние четыре месяца Трис собрал все бумаги отца под одной крышей: в специально оборудованных, - то есть защищенных от чужого проникновения, а также от сырости, огня и грызунов, - глубоких подвалах палаццо Коро.

В этом огромном архиве работали два квалифицированных библиотекаря, составлявшие каталог всех бумаг, книг и предметов, сложенных в большие деревянные ящики еще при жизни первого тана. Раз в неделю Трис получал от них краткие отчеты и, после ознакомления с описями, распоряжался в какой раздел архива поместить ту или иную вещь, поскольку не только хотел знать, что же именно оставил ему в наследство его "великий отец", но и организовать хранение этого всего таким образом, чтобы потом можно было быстро найти то, что ему понадобится в тот или иной момент жизни. Ну а для этого нужна была научно обоснованная и логичная система хранения и, разумеется, тщательная каталогизация всех бумаг, рукописей и документов, книг и атласов, и множества самых разных, порой весьма диковинных, а порой и попросту неизвестных Трису и непонятно для чего предназначенных артефактов, приборов, минералов и прочего всего.

Ему очень хотелось самому покопаться в этих залежах разнообразного знания, но, увы, обязательства главы клана не оставляли для этого достаточно времени и сил. Его дни были наполнены напряженной работой с финансовыми и юридическими документами, деловыми встречами, брифингами, совещаниями и разбором внутреклановых проблем. Но и это не все. Являясь одним из Высоких Князей империи, Трис должен был появляться и на состязаниях, проходивших в рамках Турнира, и на светских мероприятиях, - хотя бы некоторых из них, - проводившихся в столице в связи со все тем же гребаным Турниром и не менее отвратительными капризами императора и принцессы Эвы Сабинии. Впрочем, кое-куда он ходил не только из необходимости поддерживать свое реноме. С некоторыми людьми, - с тем же князем Трентским или с герцогиней Перигор, - он встречался отнюдь не по обязанности. Кое-кто был ему лично интересен и симпатичен, а кое-кто попросту необходим. Трис ведь являлся здоровым молодым мужчиной. И ему хотя бы иногда - а по правде говоря, едва ли не каждую ночь, - нужна была женщина в постели, чтобы днем работать, а не отвлекаться на глупые мысли, возникающие из-за естественных потребностей плоти. Однако с проститками и профессиональными куртизанками он этим заниматься не любил, - хотя и снисходил до них временами по истинной нужде , - а романы, даже самые скоротечные из них, отнимали слишком много драгоценного времени, да и душевных сил, порой, на них уходило не мало. Поэтому на столь любимые им научные изыскания времени почти не оставалось, а жаль.