Елизавета Дворецкая: Дар берегини. Последняя заря [litres]

Гул воды словно говорил что-то, но предводитель отряда старался не прислушиваться. Это был рослый, крепкий как дуб мужчина лет шестидесяти; волосы и борода его побелели, загорелое лицо покрыли глубокие морщины, но признаки старости только подчеркивали несокрушимость этого человека, недоступного дряхлости. На нем была кольчуга, поверх нее дорогой греческий доспех, у седла приторочены щит и золоченый воеводский шлем.

– Вон они! – ехавший рядом с ним отрок-оружничий привстал в стременах и указал плетью вперед. – Не обманули, вошееды!

Воевода поднял голову и вгляделся. Было еще достаточно светло, чтобы разглядеть идущий навстречу другой отряд. Не оборачиваясь, воевода сделал знак, и все его отроки мигом принялись надевать шлемы. То же сделал и сам воевода, не покидая седла.

Однако это была лишь необходимая в чужом краю предосторожность: идущие навстречу не проявляли враждебных намерений, а спокойно ждали, пока воевода со своими людьми к ним приблизится. Все это были печенеги – смуглые воины с обветренными лицами, в запахнутых наискось кафтанах простого некрашеного сукна, в меховых шапках, в сапогах, с однолезвийными, немного искривленными мечами на боку. Не в пример русам, у каждого было два пояса: один воинский, а второй для лука в налуче и колчана со стрелами. Удивительно на некоторых смотрелись яркие, богатые вещи – где обшитая цветным шелком шапка, где плащ, где даже целый кафтан. Только один из них выделялся, будучи целиком одет хорошо: красные порты, голубая кунья шапка, пояс в серебряных накладках, а кафтан белого сукна был обшит синим греческим шелком с вытканными золотистыми львами. На седле висел хазарский шлем с пучком черного конского волоса на макушке, но надевать его молодой всадник не стал.

– Гляди! – охнул отрок-оружничий. – На Янара гляди! Это ж его … кафтан его!

Прищурившись, чтобы разглядеть кафтан, воевода слегка переменился в лице. Он еще не задал вопросов, но ответ уже получил.

– Чистый кафтан-то, – сказал кто-то из отроков позади него.

– Так он в бой-то не надел его. Небось в обозе взяли.

– Там и прочее добро где-то рядом. Все небось обобрали, стервятники!

Подъезжая, притихли. Завидев воеводу, нарядный печенег выехал вперед и слегка поклонился, не сходя с седла. Лицо его, с довольно правильными чертами, указывало на смешанное происхождение, что, впрочем, у кочевников не было редкостью.

– Будь жив, Свенгельд! – заговорил он по-славянски; слова он произносил немного странно, однако говорил свободно, как на родном языке. – Отец прислал меня исполнить ваш уговор.

– Как все прошло? – спросил Свенгельд, ответив на приветствие. – Вы бились?

– Господин Синего Неба даровал победу сынам волка! Как буря обрушили мы свои мечи на головы русов! – весело ответил Янар, будто был уверен, что собеседник разделит его радость. – Битва была непростой, но ни один из них не унес свою голову на плечах от того порога! Твой родич отомщен, его убийца мертв! Все лодьи, вся поклажа, все оружие и прочее имущество теперь добыча наших нукеров.

– Я вижу, – Свенгельд еще раз окинул взглядом кафтан на своем собеседнике.

Когда он видел этих львов на синем поле в последний раз, они облекали могучие плечи и широкую грудь князя русского, Святослава, Ингерова сына.

– Вы взяли его оружие? Его меч? У кого он?

– Ты уверен, что у него был меч? – спросил молодой печенег.

– Само собой, я уверен! – с досадой ответил Свенгельд. – По-вашему, князь русский в походе не имеет меча? Я точно знаю, что за меч у него был при себе! Я сам владел им тридцать лет, пока не передал Улебу, сыну моей сестры. Он бился этим мечом с греками, пока Святослав подло не убил его и всех других христиан в войске, обвиняя их в своих неудачах! Хотя кого ему было винить, кроме собственного безрассудства! Мой сестрич погиб с этим мечом в руках, и Святослав взял его себе! Я уверен, что он не выпускал его до последнего вдоха! Он знал, что это за меч! Знал его имя, знал, что он приносит победу своему владельцу, и надеялся на него, когда больше стало надеяться не на что! Он и на Улеба взъелся, потому что завидовал этому мечу и боялся, что после этого похода люди предпочтут другого вождя – столь же знатного родом, но более благоразумного!

Замолчав, Свенгельд яростно втянул воздух ноздрями, стараясь взять себя в руки. Закашлялся, потом спросил, переведя дух:

– Так вы нашли его меч?

– У нас нет того меча, – медленно ответил Янар. – Клянусь Тэнгри-ханом! Ты сказал, у него были волшебные свойства?