Ава Рид - Крылья из огня и тени [litres]

Мила по-прежнему сопротивлялась Элариану, а нить судьбы прожигала ее лоб. Миллиметр за миллиметром она погружалась в ее кожу, опаляя ее и светясь бледно-золотым.

Ашер решил довериться Элариану и отозвал темных псов.

– Мила справится. Нам всем нужно успокоиться!

Он произнес это, обращаясь не только к Мим и Пану, но и к самому себе. Ему нельзя было срываться. Так что он поднял руки, усмиряя свою магию и прекращая бороться с Эларианом. На лице того отразилось облегчение, смешанное с упреком.

– Ты в курсе, что у тебя талант все усложнять?

– Мог бы меня предупредить.

– Я не хотел пугать Милу, – раздраженно прошипел он. – Ты забываешь, что мы иначе воспринимаем боль, нам намного легче ее выносить. К тому же со мной это происходило намного быстрее. Я не думал, что это затянется так надолго.

– Ты все продумал, да? – саркастично и одновременно зло спросил Ашер.

– Поможешь мне удержать Милу, чтобы она не навредила себе, или будешь и дальше действовать мне на нервы?

– Если с ней что-то случится…

– Ты сделаешь мне очень больно. Я в курсе. Возьми ее за другую руку, прижми ее к телу и постарайся придерживать ее голову.

– Как долго нам ждать? – напряженно спросил Ашер, сдерживая желание самому забрать нить со лба Милы, чтобы девушка оказалась в безопасности. Раньше он никогда не имел дела с нитями судьбы, не знал, какой силой они обладают и что происходит с теми, кто их использует. Сейчас ситуация оказалась еще более непредсказуемой и опасной, потому что нить уже использовали раньше. Слишком много вероятностей, слишком много случайностей, слишком много неуверенности.

– Давай надеяться, что это затянется, – прошептал Элариан, глядя на Милу. – Давай надеяться, что она выберется.

Жар сменился дурнотой. Мила не ощущала своего тела и не слышала ничьих голосов. Остались лишь боль и желание добраться до цели.

Она сама не знала, кричит ли еще, но ей было все равно. Наверняка кто-то услышал ее крик, потому что ей казалось, что ее душа вот-вот сгорит. Возможно, тогда все это закончится…

Тьма. Она была повсюду. Но Мила узнала это место, потому что она не раз видела его во сне: холод, тени, золотые линии и трещины. Теперь она знала, что это – эфир. И снова она стояла в тумане и прислушивалась к тому, как Ничто шепчет ее имя. Оно тянуло ее к себе, притягивало все ближе, и ей хотелось последовать за ним…

Что-то резко потянуло ее назад. Дернуло, потянуло, а потом снова ничего не осталось. Ее глаза снова закрылись. Разве она их вообще открывала?

– Ах, дитя! Все едва не кончилось плохо, тебе не кажется?

Этот голос обращался к Миле? Ей удалось добраться до Судьбы? Или она оказалась где-то еще? Мила не могла придумать ни одной связной мысли, не могла пошевелиться. До ее ушей долетел глубокий вздох.

– Открой глаза, в нашем распоряжении далеко не вечность. Хотя мне очень жаль.

Голос был тонким и мягким, но не совершенным. Он напоминал Миле старую пластинку, которая знавала лучшие времена и уже обзавелась парой царапин, но на ней была записана любимая песня, которая в любом виде прозвучит хорошо.

Когда Мила нерешительно открыла глаза, ее ослепил сияющий свет, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы к нему привыкнуть. Она часто заморгала и только теперь заметила, что больше не лежит на кровати. Она стояла. Ашера и Элариана рядом не было. Она удивленно посмотрела на свои руки, которые, если присмотреться, казались слегка прозрачными. Как это вообще возможно?

– На самом деле здесь не ты, а только вечная часть тебя. Твоя душа.

Дружелюбное лицо улыбнулось ей, и Мила с трудом смогла скрыть удивление, разглядев женщину, которая стояла перед ней. Она была ростом примерно как Мила, у нее были густые черные волосы, ниспадающие до пола. Ее фигуру облегало матовое серебристое платье, вокруг запястьев крепились десятки разноцветных браслетов, а уши были украшены бесчисленными кольцами. Но самым необычным оказался цвет ее кожи и глаз – Мила прежде не видела ничего подобного. Один глаз чисто синий, другой – темно-карий. Кожа на стороне синего глаза была белоснежной, а на другой – темная, как ночь. Посередине цвета смешивались, как два моря, которые столкнулись между собой, так что волны налетали друг на друга. Восхитительно и чарующе. По ее коже струились тончайшие золотые линии, которые пульсировали, как вены. Словно рисунок древесной коры. Они напомнили Миле об увиденных ею раньше огромных трещинах, сквозь которые прорывался эфир.