Ава Рид - Крылья из огня и тени [litres]

– Ты хотел снова вернуть Лию к жизни?

– Да. То, что ты держишь в руке, – обрывок нити судьбы. То, что он вообще попал в мир людей, практически невозможное событие. То, что я там его нашел, словно иголку в стоге сена, которую даже не искал, похоже на чудо. – Он откашлялся. – Говорят, что нити судьбы только тогда не угасают, если они изначально были разделены. Когда жизнь человека сокращается, потому что его судьба меняется слишком сильно. Я не знаю, как долго странствовала по миру эта нить и откуда именно она взялась, но… теперь она здесь.

– Ты встретился с Судьбой? Тебе это удалось?

Элариан молча кивнул.

– И что сказала Судьба?

– Ты и так знаешь ответ на этот вопрос, – хрипло ответил Элариан.

– Некоторые вещи изменить невозможно.

– А другие все же возможно, – добавил он. – И поэтому мы здесь. Мы должны хотя бы попытаться.

Мила не стала ему возражать, лишь снова покрутила в пальцах стеклянный флакон. На ее лице промелькнуло удивление.

– Иногда она искрится по краям.

Элариан подошел ближе, наклонил голову, насколько позволяли ему рога, чтобы лучше рассмотреть нить. В какой-то момент ему показалось, что он заметил мерцание, но с тем же успехом это могла оказаться просто игра воображения.

– Если ты права, наши шансы возрастают.

– Что мы теперь будем делать?

– Отправим тебя к Мойре. Хотя она предпочитает, чтобы ее называли Саива.

Дурнота накрывала Милу, словно одеяло, и, как она ни старалась, стряхнуть ее с себя не удавалось. Она боялась, хотя сама не могла точно сказать чего: того, что ничего не выйдет, или того, что все и правда сработает? Оба варианта приводили ее в ужас. Первый означал, что они снова остаются ни с чем и у них нет никакого выхода. Второй – что Мила встретится с Судьбой, с созданием, которое находилось за пределами представлений обычных людей, потому что было слишком великим, слишком могущественным и о нем было известно только одно – что оно существует. Мила всегда отличалась от других, всегда верила в необычное, но в этот момент она поняла, как, должно быть, чувствовала себя Алиса, когда ей показали Страну… чудес.

– Зачем нам это делать, если это так опасно? Почему бы нам просто не вернуться домой? Мы сможем защитить Милу и там.

Мила слабо улыбнулась Цето. Он желал ей только добра. Райя тоже все понимала, и потому она лишь поцеловала его в щеку. Мим и Пан лежали рядом с Милой, оба снова в своем уменьшенном облике. Она была так рада, что с ними все хорошо. Пан был еще довольно слаб, но стало ясно, что он выздоровеет. Раны еще были заметны на его теле, и он был более вялым, чем обычно, медлительным и уставшим, но это должно было пройти, когда он отдохнет. Райя заверила ее, что так и будет.

– Потому что это неправда. Мы не сможем защитить ее там.

– Откуда ты это знаешь, светлячок? – язвительно спросил он Тариэля, который в ответ скривился. Зак явно озадачился вопросом, с какой стати его так обозвали – это было написано у него на лице.

– Он прав, – неохотно поддержал Тариэля Ашер. – Мы не можем вернуться домой. Пока еще не можем.

– Ролан и его темная свора мертвы. Те, кто выжил, будут знать, что Элариан вернулся и сражается на нашей стороне, – задумчиво произнес Тариэль.

Элариан тем временем накрыл Милу до пояса тонким, мягким шерстяным одеялом. Мила не стала спрашивать зачем, потому что слишком опасалась ответа и боялась, что если узнает еще больше информации, то станет волноваться еще сильнее, как будто сейчас переживала недостаточно. Мим и Пан забрались на одеяло и снова улеглись на нем. Мила коснулась ладонями их меха, чтобы успокоиться. Она лежала в главном зале Бруме на кресле с откидной спинкой, которое слегка напоминало ей о кабинете стоматолога. Только не такое стерильное и в более приглушенных тонах. Сидя в нем, она ждала, что будет дальше, в то время как остальные спорили, стоя вокруг нее. Ашер стоял в изголовье, совсем близко к ней. Это помогало Миле чувствовать себя в безопасности.

– И ты думаешь, мы сможем вернуться? Что вы сможете отправиться домой? – спросил Элариан у Цето с искренней заинтересованностью, без малейшего следа язвительности или насмешки. Произнося это, он выпрямился и осторожно вынул пробку, затыкавшую крошечный стеклянный сосуд.

Цето не произнес ни слова, лишь скрипнул зубами, на его лице отразился гнев – и тогда Элариан сам ответил на свой вопрос:

– Нет, у тебя ничего не выйдет. Ты надеешься впустую. Это я очень хорошо понимаю.