Татьяна Иванова: Хозяйки Долины-между-Мирами [СИ]

— А что я еще могу сказать, когда вижу несовершеннолетнюю девочку с ребенком во чреве?! — голос он не повышал, но холода в его интонациях было столько, что Алеся невольно поежилась. — Да и потом, я неплохо знаком с их искусством.

— И лучше бы ты с ним не знакомился. Твою просветленную психику очевидно травмируют их фильмы последних лет, — в голосе Хозяйки прозвучала еле заметная ирония, как раз такая, что придраться невозможно, а из себя выводит.

— Причем здесь моя психика?! — возмутился собеседник. — Это объективно до последнего развращенный мир. Там богема заместила элиту общества. С представителей 3XD в принципе невозможно взять клятву, потому что для них нет ничего святого. Матери убить своего еще даже не родившегося ребенка — нет проблем. Верность больному супругу — для них абсурд. Девственность — тот груз, от которого нужно избавиться как можно скорее. Ни совести, ни чести!

— Харрайн, ты бы лучше вспомнил о нравственности у вас за Стеной. А о фильмах «из-за Стены» я вообще молчу, хотя «неплохо знакома с этим совсем даже не искусством», — прежним, вроде бы безупречно вежливым тоном ответила Хозяйка. — Вспомни, пожалуйста, что в нашу долину попадают никак не члены правительства, а изгои Третьего мира. Те, кто как раз не может жить по их правилам. Те, кто хотят вырваться. Жестоко бы было закрыть для них вход сюда.

— У них даже изгои заражены общей безнравственностью, — вернувшись к своему ледяному тону, заявил местный праведник.

— И это ты говоришь после десятичасовой операции, проделанной вместе с хирургами Третьего мира? Даже тяжелейший совместный труд по спасению человека не примирил тебя с представителями 3XD? Харрайн, ты меня удивляешь.

На несколько секунд повисло молчание.

— Да, диагностическая аппаратура у них неплоха, — немного смягчившимся голосом ответил Харрайн. — И, по крайней мере, остатков нравственности хватило, чтобы придержать языки в вашем присутствии, Хозяйка. На ваше счастье, вы не слышали, как выражаются хирурги Третьего мира, когда их ничто не сдерживает, — и он продолжил прежним, властным, ледяным тоном. — Вы меня не убедили. Как официальный представитель базового для Долины, Второго мира, я требую запечатать вход в Долину между Мирами для цивилизации 3XD.

— Я поняла тебя, Харрайн.

От мысли о том, что вход в ее родной мир, а Третий мир — это, судя по всему, Земля, будет закрыт, Алесе стало невероятно больно. Почему-то вспомнилось, как легкий ветер сдувает снег с белых березок, как с шальной радостью чирикают по весне воробьи во дворе, а молодые мамы с колясками улыбаются и жмурятся от лучиков весеннего солнца. Навсегда! Закрыть этот мир навеки. Трудно сказать, за что, или вопреки чему люди любят свою Родину. И почему им больно слушать, как ее поносят посторонние люди.

Над головой больной девушки пронзительно-тревожно зазвенел какой-то сигнал. Харрайн мгновенно развернулся к ложу с пациенткой, пару секунд изучал показания приборов, высвечивающихся на экране над ее головой, затем осторожно сделал шаг к постели.

— Разве Юная Хозяйка понимает язык Долины? — совсем другим, мягким голосом спросил он.

— Она до пяти лет росла здесь.

Алеся смотрела в лицо неторопливо приближающегося к ее ложу опасного Харрайна не в силах отвести от него глаз. Совсем другим представлялся ей этот человек по его ледяному голосу. А он оказался молодым человеком с прямым, по-мужски массивным носом, с крупным ртом, с прямыми густыми темными бровями, у переносицы они были приподняты чуть вверх, причем одна бровь слегка выше другой. У него были темные, невероятно добрые глаза. Не слишком красивый, но очень обаятельный человек.

И такая страшная уверенность в своей правоте.

Алеся не замечала, но легкие судороги одна за другой сводили мышцы ее лица, шеи и плеч, чего, конечно, не было, пока она была без сознания. Харрайн плавно сел на сидение возле высокого ложа, не спеша, не отводя взгляда от лица пациентки, положил одну руку рядом с ее правой рукой, другую — на подушку рядом с головой. На несколько секунд взгляд врача затуманился. Алесе же сразу стало легче. Недавние боль и обиды, тяжелые воспоминания и мрачные предчувствия отступили, стали неважными. И даже обида и тревога за свой родной мир отошли вглубь сознания.

Больная глубоко вздохнула.

— Как я здесь оказалась?

Она заставила себя отвести взгляд от неожиданно привлекательного лица Харрайна и посмотреть на Хозяйку Долины, неподвижно застывшую в ногах возле ложа больной. Трудно было воспринимать ее как бабушку, слишком молодой и эффектной та выглядела.