Татьяна Иванова: Хозяйки Долины-между-Мирами [СИ]

Алесю передернуло от фальши, но она никогда бы не решилась признаться вслух в том, как остро она ее чувствует.

— Сказал мне только что, что жить без меня не может, — ответила она, снимая кроссовки.

— Повезло. Он не то, что твой отец, — пожаловалась ей мама. — Не вздумай его бросить.

— Не брошу, — тихо ответила девушка. — Просто сегодня сильно устала.

В конце концов, действительно, Костя даже и не замечал никаких других девушек, с тех пор, как они с ним начали встречаться. В том мире, который окружал Алесю, это был не самый плохой вариант.

— Он уговаривает меня, не поступать в мединститут, — снова заговорила девушка. — Говорит, что боится, что я там встречу еще кого-нибудь и брошу его. А он без меня жить не может, — она интуитивно чувствовала неправильность Костиной позиции и вслух пересказывала его слова, надеясь, что хоть что-то для нее прояснится. — Он и медколледж мой не одобряет.

— А зачем тебе мединститут? — все так же тихо и без эмоций спросила мама. — Тебе твой отец оставляет столько денег на карманные расходы, сколько ты, работая простым врачом, никогда иметь не будешь. И потом, врачебная деятельность портит нервы.

— Зачем мне мединститут? Не знаю точно, но мне нужно.

Она вошла в свою комнату. Сработал домофон. Это вернулся домой отец. Алеся осталась в комнате, отец не любил, когда она его встречала. Когда его встречала мама, он тоже вроде бы не любил, но мама все равно его встречала. Вот как сейчас.

— Ну и с кем ты провел этот день? — тихо, низким голосом, с горечью спросила она.

Алеся знала, что сейчас у все еще очень красивой женщины, потерянно стоящей в прихожей, медленно сползает шаль с плеч. И все упреки, которые тихо высказывала сейчас ее мама, она много раз слышала. И кончались эти сцены всегда одинаково. Отец утаскивал маму в их спальню, и ясно, чем они там занимались. Их дочка подозревала, что маме попросту нравилось изображать из себя жертву изменника мужа. И ей все чаще казалось, что отец нарочно изменял маме с другими женщинами, чтобы спровоцировать такие тихо-страстные сцены. Во всяком случае, он никогда не скрывал своих измен.

И оба родителя никогда не замечали, как горько плакала, задыхаясь от этой патологической фальши, молоденькая девушка в отдельной комнате.

А сейчас у нее были дополнительные основания для слез. Почему та смутно знакомая женщина из Долины никогда не связывалась с ней раньше? Даже если она и вправду не могла покинуть то место, то хоть весточку передать могла? Если бы ей не было все равно, как там живет ее внучка в другом мире. И, мучаясь от обиды, Алеся твердо решила, что больше она в Долину не попадет. Будет жить дальше, как живется.

Но все получилось совсем, совсем не так, как она планировала.

В себя Алеся приходила несколько раз, снова и снова теряя сознание в завихрениях неимоверной боли. Когда она окончательно вынырнула из небытия, вроде бы ничего уже не болело. Медленно осознавая, что осталась жива, она не сразу открыла глаза. А потом уже попросту притворилась спящей, услышав голоса, мужской и женский. Разговор шел на каком-то странном языке, который она почему-то понимала.

— Я требую, чтобы для цивилизации 3XD был заблокирован вход в Долину-между-Мирами, — холодно сказал мужчина рядом с Алесиной кроватью.

— Ты слишком категоричен, Харрайн, — мягко ответила ему женщина.

Алеся осторожно огляделась из-под длинных ресниц. Она лежала на мягком ложе в незнакомом помещении с арками входов, за которыми были видны увитые цветущими розами ажурные кованые решетки. От браслетов на ее руках отходили провода, наверняка, к медицинским приборам. Чтобы это точно увидеть, нужно было повернуть голову, Алеся не стала шевелиться. Женщиной с мягким голосом оказалась Хозяйка Долины. А вот стоящий к Алесе спиной мужчина, высокий, соразмерно сложенный, с заколотыми в хвост двуцветными волосами, каштановыми с рыжими прядями, был ей незнаком.

— Я категоричен? Я десять часов с небольшим перерывом участвовал в операции по спасению жизни молодой искалеченной Хозяйки. Зачем вы отдали девочку в Третий мир?

Его собеседница тяжело вздохнула.

— Харрайн, ты даже и не догадываешься, в каком сложном положении мы были. Решение приняла ее мать, а мы не стали вмешиваться, потому что Третий мир — самый многолюдный из всех миров. Элинаре с ребенком было проще там затеряться.

— А то, что ребенка там развратят, вас не беспокоило?

— Харрайн Лэндигур!