Анатолий Нейтак - Эмиссар - Трансформация [СИ]

“Вот если бы подсадить резидентный блок Кривоплёту! Ух!

Мечты, мечты…”

Как уже успела выяснить Ниллима, для внедрения резидентного блока требовался прямой контакт аур на расстоянии не более дюжины, а лучше пяти-восьми шагов и на протяжении хотя бы нескольких нохх. А оказываться к Кривоплёту так близко и так надолго… нет уж. Всякой наглости положен естественный предел, за которым она становится глупостью. Тем более, что Сосед не мог гарантировать необнаружимость резидентных блоков для достаточно искусных сарье при целенаправленной проверке "верхних" слоёв ауры. Он и при подсадке блока Долигу Рэхлонду рисковал больше, чем следовало…

И ещё об ограничениях.

Ничто не мешало направо и налево внедрять новые резидентные блоки, но — увы и ах! — “вычислительные мощности инфоцентра в настоящий момент загружены на восемьдесят пять, пиками до девяноста пяти и более процентов”. Таким образом, обрабатывать те данные, которые польются с нового, шестого резидентного блока, оказалось бы нечем. Сосед же заявил, что теперь, рассекретив наличие такого полезнейшего инструмента, как ИЦ, он отходит в сторону. Если Ниллима хочет оптимизировать работу инфоцентра — например, снизить приоритет обработки данных, касающихся себя и Жанкарна, или остановить моделирование памяти для них же, чтобы хватило мощности для подключения шестого резидентного блока — пусть займётся этим сама. Дополнительный стимул, да-да.

В общем, оба благородных члена общества по обмену знаниями оставались свободны от резидентных блоков. Хотя Ниллиме страсть как хотелось бы знать, что творится у них в головах. Но — снова увы! — судить об этом у неё получалось лишь на расстоянии прямой видимости, да и то лишь в части чтения эмоций. Что, как уже сказано, при общении помогало не сильно.

А Сосед на её жалобы твердил одно: в ИЦ, мол, “заложено несколько хороших баз данных, в том числе с упражнениями в области ментальной магии”. Тьфу! Впору наградить его новым прозвищем. Язва — очень актуальный, годный вариант.

Или, скажем, Настырник: тоже вполне подойдёт…

Меж тем Шосэтан, утомлённый и раздражённый собственным долгим монологом, похоже, решил, что его не слушают или слушают невнимательно. Пришлось Ниллиме прервать этот самый монолог и мягко спросить:

— Скажи, лан, какое отношение эта легенда имеет к вражде родов Сорент и Хоррев? Нет, легенда красивая, тут спору нет, и рассказчик ты неплохой. Но…

Пойманный на прямом вранье, пусть и высокохудожественном, Шосэтан чуть не оскалился. Внутри у него аж взбурлило. Ниллима, отлично почувствовавшая это, на миг даже пожалела, что вмешалась и не позволила себя дурачить. Вообще она чем дальше, тем больше жалела, что так обошлась с благородными. То есть с Карроз отношения более-менее наладились, пусть не сразу и не легко. Но вот второй грерод… эх. Ну да ничего не поделаешь.

“Прикуп взят и карты вскрыты”, надо играть дальше с тем, что есть.

— Эта… легенда… считалась самой любимой легендой моего прапрадеда. И он… отчасти повторил судьбу её героя, — несколько неуклюже вывернулся Шосэтан. — На самом деле его не отравили, а удачно прокляли, отчего судьба его свернула в холодную тень…

Ниллима поощрительно кивнула. Ноздри грерод на пару бун раздулись от гнева. Но рассказ он всё-таки продолжил, причём отклоняться от реальных фактов больше не пытался. Всего лишь расставлял акценты, обеляющие Сорентов, и опускал, как малозначимые, некоторые факты, что могли бы оправдать деяния семьи Хоррев… обычная полуправда, не более.

“А он действительно хочет этого поединка, раз так терпим и внешне покорен. Наверняка тут имеется второе дно. А то и третье, и четвёртое…

Надо быть внимательнее”.

И Ниллима слушала очень внимательно. Шосэтан говорил, порой делая короткие паузы, чтобы подобрать формулировку поудобнее и перевести дух. Программы инфоцентра, в которых ученица Соседа понимала лишь выдаваемые результаты, да и то через два на третий, — работали.

А потом благородный неожиданно иссяк.

Причину, по которой он хотел поединка Ниллимы именно с Зармом из семейства Хоррев, он так и не озвучил. Точнее, озвучил слишком много причин… которые с тем же или почти тем же успехом можно было отнести к доброй дюжине других благородных недругов Сорентов.

— Позволь, я задам несколько уточняющих вопросов.

Ноздри Шосэтана снова на мгновение раздулись. Нехорошо. Но молчание — знак согласия.

— Если я правильно помню, Зарм — двоюродный брат супруги мастера Эхенда. Это так?