Терри Пратчетт: Вещие сестрички [litres]

– И все? – требовательно спросил король. – В смысле, долго мне оставаться призраком? Почему я вообще призрак? Ты не можешь так меня бросить. – Он остановился и воздел внушительный, пусть и слегка прозрачный палец. – Стой! Я приказываю!

Смерть мрачно покачал головой и прошел через следующую стену. Король поспешил за ним со всем достоинством, какое только смог изобразить, и обнаружил, что Смерть уже возится с подпругой большого белого коня, стоящего на зубчатой стене. На морде лошади висела сумка для сена.

– Ты не можешь так меня бросить! – повторил король пред лицом очевидного.

Смерть повернулся к нему.

– МОГУ. ВИДИШЬ ЛИ, ТЫ НЕУПОКОЕННЫЙ. ПРИЗРАКИ ОБИТАЮТ В МИРЕ МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ. ЭТО НЕ МОЯ ЗОНА ОТВЕТСТВЕННОСТИ. – Он похлопал короля по плечу. – НЕ ВОЛНУЙСЯ. ЭТО НЕ НАВЕЧНО.

– Хорошо.

– ХОТЯ ПО ОЩУЩЕНИЯМ МОЖЕТ ПОКАЗАТЬСЯ ВЕЧНОСТЬЮ.

– И долго мне ходить призраком?

– ПОКА НЕ ВЫПОЛНИШЬ СВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, ПОЛАГАЮ.

– А как я узнаю, в чем оно заключается? – в отчаянии спросил король.

– ТУТ НИЧЕМ НЕ МОГУ ПОМОЧЬ, ИЗВИНИ.

– Но как мне тогда выяснить?

– НАСКОЛЬКО ПОНИМАЮ, ТАКИЕ ВЕЩИ САМИ СОБОЙ СТАНОВЯТСЯ ОЧЕВИДНЫ, – ответил Смерть и вскочил в седло.

– А до тех пор мне суждено скитаться по этому месту. – Король Веренс оглядел продуваемую насквозь стену. – В полном одиночестве. Кто-нибудь сможет меня видеть?

– А, ДА, ЛЮДИ СО СПОСОБНОСТЯМИ. БЛИЗКИЕ РОДИЧИ. И КОШКИ, РАЗУМЕЕТСЯ.

– Ненавижу кошек.

Лицо Смерти стало чуть напряженнее, если такое вообще возможно. Голубые глазницы на миг вспыхнули алым.

– ЯСНО, – протянул он тоном, который четко говорил: раз не любишь кошек, то уж тем более не достоин смерти. – ТАК ПОНИМАЮ, ТЫ ПРЕДПОЧИТАЕШЬ БОЛЬШИХ ПСОВ.

– Вообще-то да. – Король тоскливо посмотрел на полосу рассвета. Его псы. Он и правда по ним скучал. А похоже, грядет отличный денек для охоты.

Интересно, призраки охотятся? Скорее всего нет, решил он. А еще не едят и не пьют, что совсем уж грустно. Король обожал шумные пирушки и крякнул [1] Крякнуть – это то же, что «выпить», только по большей части расплескать. немало пинт доброго эля. И дурного тоже, если на то пошло. Разницу он обычно узнавал только по своему самочувствию на следующее утро.

Король уныло пнул камень и мрачно заметил, что нога прошла насквозь. Никакой псовой или соколиной охоты, питья, кутежей, никаких пирушек… Оказывается, плотские удовольствия без плоти мало доступны. Внезапно жизнь утратила весь смысл. Тот факт, что король уже не жил, совсем не добавил ему радости.

– НЕКОТОРЫМ НРАВИТСЯ БЫТЬ ПРИЗРАКАМИ, – сообщил Смерть.

– Хм? – мрачно переспросил Веренс.

– НЕ ТАК УЖ ЭТО ПАРШИВО, НАСКОЛЬКО Я ПОНИМАЮ. СМОЖЕШЬ УВИДЕТЬ, КАК ВЫРАСТУТ ТВОИ ПОТОМКИ. ЭЙ! ЧТО-то НЕ ТАК?

Но Веренс уже ушел сквозь стену.

– НУ ЧТО ТЫ, НЕ СТОИТ ОБРАЩАТЬ НА МЕНЯ ВНИМАНИЕ, – обиженно буркнул Смерть. Затем осмотрелся взглядом, способным пронзить пространство, время и души людей, и заметил оползень в Клатче, ураган в Очудноземье и чуму в Гергене.

– ДЕЛА, ДЕЛА, – пробормотал он и пришпорил коня, послав того в небо.

Веренс бежал сквозь стены собственного замка. Ноги едва касались земли – на самом деле иногда не касались ее вовсе.

Как истинный король, он привык обращаться со слугами так, словно их нет. Бежать сквозь них призраком было почти то же самое. Разве что они не пытались посторониться.

Веренс домчался до детской, увидел взломанную дверь, разбросанные простыни…

И услышал стук копыт. Он подбежал к окну: его собственный конь на всем скаку пронесся сквозь открытые ворота, унося за собой карету. Несколько секунд спустя следом ринулись трое всадников. Звук копыт эхом прозвенел по булыжникам и стих.

Король с досадой ударил по подоконнику, и кулак на несколько дюймов ушел в камень.

Затем Веренс выпрыгнул наружу, едва обратив внимание на высоту падения, и наполовину полетел, наполовину побежал через двор на конюшню.

Буквально двадцать секунд спустя он выяснил, что в длинный список всего, чего не могут призраки, следует добавить невозможность ездить верхом. Нет, в седло-то он забрался, ну или по крайней мере уселся в воздух над ним, но когда лошадь наконец рванула вперед, до смерти напуганная странными вещами, что творились прямо у нее за ушами, Веренс остался висеть в пяти футах над землей.

Он попытался бежать и уже было добрался до ворот, как воздух вдруг сгустился до плотности дегтя.

– Нельзя, – донесся откуда-то скрипучий голос. – Ты должен оставаться там, где тебя убили. В этом суть призраков. Уж мне поверь, я точно знаю.