Влад Поляков - Кодекс Крови - Реликт Межклановых войн

Ага, глаза открыла. Полнейшее непонимание, смешанное с тревогой. Попытка вскочить, однако… Верно Мануэлла сказала про толком не работающее тело. Ничего не получилось, а в глазах очнувшейся совсем уж паника и изо рта вырываются какие-то совсем непонятные звуки. Вроде осмысленные, складывающие в слова, хоть и хриплые, с трудом из себя выдавливаемые. Совершенно непонятные слова и даже ничего близкого из знакомых мне языков. Судя по виду других тут присутствующих, они также в полном недоумении. Ожидаемом недоумении.

- Давайте по всем известным наречиям пройдёмся. Может какое и сработает, - предложила Манэулла.

И пошло-поехало. Перебирали одно за другим, но толку чуть. Не «ноль», а именно «чуть», поскольку неагрессивные интонации позволили малость успокоить нашу очнувшуюся находку. Более того, менталистика позволила понять уже её настрой. Девица эта, неизвестного возраста и клановой принадлежности, была растеряна, испугана, находилась в полном непонимании происходящего. Это я и Карл, как представители клана, разбирающегося в ментале заметно лучше повелителей Гнили, и поспешили сообщись. Я ещё и наиболее вероятную гипотезу добавил:

- Потеря памяти, я так полагаю. Полная там или частичная, временная или с концами – тут с уверенностью ничего сказать нельзя.

- Наверняка последствия чрезмерно длинного стазиса, - добавил фон Майтенфель с кислым выражением лица. – Повезло, что она думать способна осталась. Безмозглая марионетка была бы совсем бесполезна.

Сапатеро кивает, соглашаясь. А вот моя прекрасная испанка недовольна прозвучавшим высказыванием. Жалеет бедолагу, это чувствуется. Тут я с ней солидарен. Да и слова Карла чересчур грубоватыми были. Нотации ему читать не время, не место и вообще нет в том смысла. Просто не очень люблю подобное, только и всего.

Продолжаем перебирать варианты. Есть! Из египетского мы знали так, слово да полслова, но реакция у спасённой нами из «гробика хрустального» сразу отслеживалась. Сменила язык и куда медленнее, проговаривая чуть ли не по складам, попыталась что-то говорить уже на египетском. Только где мы и где этот древний язык? Седрика позвать что ли? Так он тоже не великий лингвист. Египетским не факт, что владеет, помимо пары-тройки фраз. Проклятье! Теперь объясняй этой девице на манер «твоя моя не понимай», что в египетском мы тоже ни бельмеса не понимаем. Или всё таки…

- Карл, тащи сюда Седрика! И у Тавостаро спроси, вдруг он на ниве знания иностранных языков древнего периода преуспел хоть немногим больше нас ленивых?

Саркастическое фырканье Сапатеро, кривая ухмылка Мануэллы. Всё ясно, этот тоже не помощник. Что ж за мелкое невезение то, а? Именно мелкое, поскольку в серьёзных вещах нам везёт. Живы, практически здоровы. Потрошение схрона идёт успешно, вот какой трофей извлекли из тайника! Правда говорит он… то есть она совсем непонятно, ну так дело поправимое.

- Седрика искать, Седрика копать… то есть выкапывать, - раздались звуки наигранного гаар-гульего возмущения. – Теперь ещё и лингвиста из меня сделать хотят. Египетского!

- Болтать у тебя всегда хорошо получалось, - поневоле улыбнулся я. – Это ж не труд, а удовольствие. Особенно с вполне себе симпатичной дамой, пусть и несколько… неодетой. А ещё испуганной и наверняка с потерей памяти, как мы понять успели.

- Целый букет! Но я постараюсь. Сейчас, дайте-ка вспомнить, как там фараоны со своими наложницами разговаривали?

За долгое время своего бытия гаар-гул однозначно лишь развивал свою способность делиться с окружающим миром запасами яда и своеобразного юмора. Как говорил Череп, с момента становления из Танцующего совершенно иным созданием, эта особенность лишь усилилась, стала совсем уж мастерской. То есть к моменту их знакомства Седрик уже был той ещё ехидной, но продолжал нелёгкий свой путь самосовершенствования. И речь сейчас шла вовсе не о мистических умениях.

- Неплохо изменилась за моё недолгое отсутствие!

Прокомментировав внешний вид незнакомки из неизвестного клана, гаар-гул принялся насиловать собственную память, извлекая оттуда скудные знания того ещё, старого египетского языка. Судя по всему, подобное для него было в новинку. Однако… Он говорил, ему отвечали. А затем Седрик и вовсе вытащил из кармана небольшую книжечку для заметок и стал рисовать там те самые египетские иероглифы, попутно матерясь сразу на нескольких языках и сетуя на необходимость использовать слабо знакомый язык при беседе с той, для которой он тоже совсем не родной и даже не слишком знакомый.