Макс Корбин - Старые обиды и предательство

Я рванул наверх, услышал, как за спиной стекло хрустнуло и со звоном рассыпалось по полу. Взлетел по ступенях наверх и заперся в кабинете. Черт, окно! Я рефлекторно ушел в сторону. Черт, его знает, как эти твари меня чувствуют. Возможно, им достаточно только увидеть, а возможно ими управляют, тогда задернутые шторы будут отличным знаком, того, где я нахожусь. Вместо этого я ушел перекатом к шкафу, сдернул с него первую попавшуюся коробку и упал под стол.

Накопитель в кольце опустел. Он и так продержался удивительно долго, но теперь мне пришлось перехватить питание заклинанием, и словно повторно примерить его на тело. Странное чувство: словно одновременно ослабить давящий галстук и затянуть разболтавшийся пояс.

Я заглянул в коробку и чертыхнулся. Огненные камни, что подарил Джеймс Флауэр на день рождения. Сам же их туда положил! За дверью послышался скрежет, я точно вспомнил, где лежат кварцы с «землей», поднялся и увидел голубя за окном. Летающая крыса меня тоже заметила и тут же долбанулась головой в окно. Удар вышел слабеньким, химера голову не размозжила, поэтому сползла по стеклу, оттолкнулась от подоконника и заложила новый вираж, уходя в небо. Высоко взлететь ей не дали. Гаркнул дробовик и голубь разлетелся кучкой окровавленных перьев.

Я схватил нужную шкатулку и задумался. Что мне делать с этими камнями? Держать каменную кожу пока заряд не иссякнет? Надеяться, что сокланы выжгут всю заразу? Я и так с ног до головы ядом покрыт, любой царапины будет достаточно. Я вспомнил, как опрометчиво крысы бросались на меня. Вот он, способ собрать остатки тварей! И у меня есть способ с ними справиться!

Еще два голубя врезались в окно, но я проигнорировал их, положил на стол шкатулку с огненными накопителями, взял ручку и надавил так, что перо стало резать лакированную поверхность. Три простых руны. Мое первое защитное заклинание, что однажды спасло от призрака Ферона. Три руны, которые я обычно запитывал эфиром, на этот раз были заключены в кривое кольцо и связаны со всеми накопителями внутри коробки.

Очередная пара голубей врезалась в окно. Первый разбился, а второй разбил окно и упал на стол. Я пригвоздил его ручкой, схватил коробку с накопителями и высадил окно ногой. Сделал короткий разбег от двери, наступил на подоконник и камнем рухнул на газон. Кожа держала. В перекате я оставил после себя дорожку из расплющенных трупов, но ноги подвели. Не знаю кости или суставы, болело адски. Встать я уже не сумел, остался на коленах, положил перед собой шкатулку и прижал ладонью. Сверху начали пикировать голуби. Разбиваясь о кожу, каждый оставлял не хилый такой синяк. Удар в голову меня едва не нокаутировал, но вскоре я был поглощен остатками крысиной армии, которая, как кокон, и приняла на себя основные голубиные удары.

Кто-то что-то кричал снаружи, но мышиная возня на моем теле заглушала все голоса.

Кожа держалась. Секунды тикали, резерв медленно опустошался. Когда дошел до половины, я активировал заклинание на коробке. Вместо очищающей волны эфира, мое тело окутало пламя. В нос ударил отвратительный запах паленой гнили. Не знаю, как это выглядело снаружи, но изнутри я будто в огненный ураган попал. Пламя взревело на долю секунды, но моим многострадальным мышцам пришлось несладко, под окаменевшей кожей они начали запекаться, как утка в глине. Благо, момент огненного взрыва был коротким, а когда прошел, крысы и голуби осыпались вокруг обугленными тушками.

Прямо передо мной стоял подгоревший мужчина, в саже, без ресниц, бровей и волос до самой макушки. Встревоженное выражение лица у него медленно сменилось на злое. Он пригрозил мне кинжалом и взревел

- Дункан Магнус Кинкейд!

- Дядя? – уточнил я. Если присмотреться, он похож на Брайса. И на деда, особенно сейчас.

- Ты что, творишь, идиота кусок?! Напугал до смерти!

В горле защекотало, но тело гореть перестало, я попытался улыбнуться, и понял, что левую щеку свело и заклинило. Тело медленно деревенело.

Как? Я же все еще под «кожей»!

Грудь сдавило, там поселилась тупая боль, что делалась резче с каждым ударом сердца. А время между этими ударами стало расти. В глазах медленно начало белеть, словно туман, или дым от тушек расползался по округе.

- Молчишь? – продолжил лютовать дядя. – Сказать нечего?!

- Дым! – прокашлял я. – Яд… - и рухнул набок, в кучу горелого мяса.

Дядя тут же вернул меня в предыдущее положение, и подпер коленом. Я уже достаточно одеревенел, чтобы этого хватило для удержания меня в относительно вертикальном положении. Он порылся в сумке и вытащил из нее шприц.