Игорь Лебедев - Метка Зверя - Ассимиляция [СИ]

Рядом, нарочито громко прокашлялся один из участников церемонии, что все еще находились в помещении, привлекая к себе внимание троицы.

— Извините, что перебиваем ваше веселье, но что насчет нас?

— Ах да — вспомнил о присутствующих Лев — Ну что же господа. Считайте, сегодня просто не ваш день. Мы пригласим вас еще раз попозже, с другим потоком, а пока почему бы вам не посетить банкет? Распоряжения на его счет я отдал заранее. Не пропадать же добру в самом-то деле?

Не сказать, чтобы собравшиеся сильно обрадовались сложившейся ситуации, но новость о приготовленном банкете смела грустные выражения с их лиц, и они всей толпой направились к выходу. Им оставалось лишь передать сотрудникам внизу, чтобы их обслужили в загородном доме по высшему разряду. Согласно словам амфибии — они поймут.

Ломов проводил уходящих взглядом. Присоединиться к ним не представлялось возможным, актер все еще крепко держал его руку.

— Не оставишь нас? — обратился амфибия к девушке.

Та посмотрела сначала на Льва, затем на Валентина и, не сводя взгляда с его глаз серьезным тоном сказала:

— Я буду прямо за дверью.

В ответ на такое заявление оба парня так на неё посмотрели, что чекистка невольно смутилась и поспешила удалиться. А чего она ожидала? Благодарности? Нет, девка она не промах, спору нет. Вот только Валентин лучше сдохнет, чем будет прятаться за чью-то юбку.

Да и не похож этот Лев на полного отморозка. Собеседник, похоже, эту мысль разделял, а потому стоило закрыться двери, как он, отпуская руку Ломова и отойдя на пару шагов, не поворачиваясь негодующе воскликнул:

— Да за кого она меня держит?! Будто я псих какой-то незнающий границ! — Для полноты образа не хватало лишь вскинуть руки вверх, отстраненно подумал Валентин о действиях актера — кстати о них, Валь? — спросил он и умолк.

Лишь дождавшись кивка, подтверждающего, что такое обращение нисколько не оскорбляет Валентина, он продолжил:

— Ты начерта мой номер спалил скотина ты эдакая? Знал бы ты, что мне пришлось выслушать…

— Куда уж мне! Я ведь получал одни лишь лестные комментарии после устроенного тобой цирка с переломом в ролике. Для шутки это как-то далековато зашло, не находишь?

— Да какие шутки! Я из-за твоей подставы чуть с рукой не распрощался — студент осмотрел руку, которой актер не так давно с силой сжимал его, но каких-то явных повреждений не заметил, что лишь добавило скепсиса к словам амфибии — Не эту, левую. До сих пор поднимать больно.

Лев тут же это продемонстрировал, слегка сморщившись от неприятных ощущений, а может просто играл на публику, актер как-никак, ему по профессии напаривать положено. В целом же держался он более чем хорошо. Уж точно не как человек, недавно сломавший руку.

Хотя, медицина в наши дни творит чудеса, особенно для тех, кто не скупится на оплату их счетов, а в том, что денег у амфибии куры не клюют парень не сомневался.

— Подставу?

— Ну да, есть у отца пунктик быть первым всегда и во всем, о чем он не устает повторять, а тут его единственный сын дарит ему мобильник из спецсерии с номером 2, вот папка и не выдержал. Как личное оскорбление воспринял.

Это что же получается? Не у одного него батя с прибабахом? Почуяв в собеседнике родственную душу Валентин тут же пропитался эмпатией к актеру и даже решил поделиться парочкой историй из своего «беззаботного» детства.

Например, когда проржавевшим металлическим штырем руку проткнул, а отец вместо того, чтобы пожалеть сына лишь отвесил подзатыльник со словами «впредь умнее будешь», а потом еще с ноги зарядил, за то, что кровью ковер испачкал.

Мать за него тогда тоже не заступилась, хотя стояла рядом. Если вспомнить она вообще практически никогда не вмешивалась в процесс воспитания. Уж больно батю любила.

Конечно это не то, чем можно хвастаться, но такое отношение определенно сделало его крепче, как морально, так и физически, хоть отнюдь и не добавило симпатии к родителю.

Единственный раз отец высказал одобрение, когда парень сдал нормы ГТО. Да и то, можно ли считать похвалой кивок с комментарием «Сойдет»? А уж после того как Валентин отказался продолжать их зарождающуюся военную династию, Степан и вовсе с ним разговаривать перестал.

Лев слушал внимательно да то и дело кивал, будто с ним могло произойти нечто подобное. Как оказалось могло, а ведь по его смазливой роже и не скажешь. Вот только в отличие от Ломова, старающегося пореже бывать дома, ему сбегать из особняка было попросту некуда.