Пальмира Керлис - Не пойман – не принц

– Ну же, – подбодрил Кеннет и шагнул к нему, – только дай повод.

Нет-нет-нет! Уже вижу заголовки газет: «На Гард спустилась вся тьма бездны и поглотила принца». Надо что-то сделать, срочно!

– Прекратите оба… – Я решительно встала между ними. Обратившись к Кеннету, выпалила: – Он здесь вообще ни при чем.

В ответ – насмешливо выгнутая бровь. Я бросила Дису:

– Оставь нас. Вдвоем. – Он посмотрел на меня хмуро, я добавила: – Пожалуйста.

Дис сверкнул глазами, будто сам был не прочь Кеннета прибить. Однако руки благоразумно опустил и, не сводя с него взгляда, отступил к лестнице. Ушел, дважды оглянувшись. Едва скрылся из вида, я повернулась к Кеннету.

Стоял там же – рядом, близко, молча растягивая губы в непонятной усмешке. Удушливая дымка рассеивалась, вместо тошноты к горлу подкатил ком. В глубине угольно-черных глаз плескалась непроницаемая тьма. Объяснять, извиняться?.. Не помогут они – любые слова. Ни откровенность, ни раскаяние, ни слезы. Предсказание гласило, что все бесполезно, и логика с интуицией наперебой это подтверждали. Да и не хочу я… Оправдываться, что-либо доказывать. Злюсь не меньше, чем он. Чертовски, невероятно злюсь!..

– Давай, – я вздернула подбородок, сложила руки на груди, – говори, что ты обо мне думаешь. Или мне сказать?

Кеннет с интересом склонил голову набок.

– Да легко, – понесло меня только в путь. – Прав оказался: никому в этом мире верить нельзя. И в другом тоже. Кругом лжецы, предатели и двуличные сволочи!

– Лёна, что ты делаешь? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Как что? Беру ответственность! За свои поступки. Я – коварная изменщица, которая теперь еще и замуж собралась!

– Скорее мазохистка, чем коварная изменщица, если собралась, – произнес Кеннет с едкой иронией. – Кольцо, которое ты не сняла, транслирует, когда тебе плохо. Та гамма эмоций, что была после объявления тебя нареченной свежеобретенного принца, неимоверно далека от безудержной радости.

– Ничего себе, – я опешила, – то есть ты не думаешь, что мой замечательный сосед больше, чем сосед? А как же намеки в тоннеле?

– Не надо про тоннель. – Бушующего в его глазах огня хватило бы, чтобы весь сад испепелить. – А про соседа… Ты полгода жила с парнем, тайком! Что можно было подумать?

– О-о-о… – Внутри все вскипело. – А насчет твоей бывшей?

Он изменился в лице.

– Что можно было подумать? Проекты совместные, обеды. – Я обличительно ткнула пальцем ему в грудь, надавила, словно хотела проковырять дыру. До сердца! И потыкать получше. – Мариса то, Мариса се. Погостить мне нужно у нее, ведь лишь ей ты способен доверять, и как она там с Дареном, не дай бог будут проблемы.

– Да, – Кеннет перехватил мое запястье, сжал – сильно, но не больно, – я за нее беспокоюсь. Но не более. Тебя это задевало?

– Неважно! Все просто. Либо доверяешь, либо нет.

Он испытующе прищурился. Я попробовала вырваться – не отпустил. Наоборот – притянул к себе резко, что, считай, на него упала. Уткнулась в широкую грудь, обтянутую черной тканью рубашки, тут же отстранилась, схватившись свободной рукой за его плечо.

– Доверие, – Кеннет ослабил хватку, – как и любовь, испытывать не стоит.

– Испытания разрешения не спрашивают! – Я подняла голову, встретила жгучий, пробирающий до мурашек взгляд. – Случаются, и все. Я безумных фанатиков в тоннеле не заказывала. И бойню, и нашу ссору, и прочее, что было!

– Это не повод сбегать, – процедили, опаляя дыханием. – С ним, затем к нему.

– Дис мой друг! Ему необходима помощь.

– Неужели? – Одной рукой по-прежнему держа меня за запястье, второй он взял за подбородок. Наши лица стали совсем близко. – Может, все же выйдешь за него по-дружески замуж, раз ему так необходимо?

– Подумаю, – выговорила я с вызовом и придвинулась еще ближе, ловя почти осязаемые искры. – Может, и выйду!

– Попробуй…

Горячая ладонь соскользнула с подбородка, огладила шею, заставляя сильнее запрокинуть голову. Наверху – каменный свод, прихотливые узоры сталактитов. Чуть дальше, по стене, слабые отблески света и почерневшие лепестки нескольких орхидей. В пещере никого: растворившийся в траве пепел, молчаливые цветы и изваяния деревьев. Я судорожно втянула ставший каким-то раскаленным воздух и спросила на выдохе:

– Зачем ты пришел?..

Кеннет прижал меня к себе, впился в губы поцелуем. Жадным, подчиняющим. Коротким… Оторвавшись от моих губ, обжег ухо шепотом:

– Вот и я думаю: зачем?

Вопрос был совершенно возмутительным, но голос… Низкий, хриплый и глубокий, он обволакивал, отзываясь во мне далекими от возмущения чувствами.