Пальмира Керлис - Университет Междумирья. Уйти, чтобы вернуться

Я потерла руку, все еще не веря, что она не в лоскуты порвана. Кеннет перехватил мою ладонь, погладил и сказал:

– Не трогай, скоро пройдет. Прости… – В его глазах отражалось сожаление. – Не должно было так быть.

– Я…

Слова застряли где-то в горле, и я не знала, какие именно. Что тут скажешь?..

– Это была ужасная ночь, и утро не лучше. – Он отпустил мою ладонь и встал. – Не помешает наконец поспать.

Ушел в спальню, я осталась на диване одна, в голове эхом проносилось: «Мощности не хватило»… Дошло: энергию сквозь татуировку я сегодня чувствовала слабее. В разы! Думала, из-за пропадавшего дара и долгого перерыва. Но нет. В основе моего умения колдовать через Кеннета – наша эмоциональная связь. Выходит, ослабла она? Не с моей стороны, уверена. Дело в нем?..

Нет, это уже не просто скверное настроение или злость. Все гораздо серьезнее!

Я просидела на кухне до вечера – буравила взглядом распахнутое окно, раскачивалась на стуле и думала, думала, думала. Сшитый накануне ханик смотрел в ту же точку, на улице темнело. Мысли мне не нравились, а еще больше не нравились выводы, к которым я приходила. Они напрашивались сами, очевидные и страшные. С Кеннетом, мягко говоря, не все в порядке. С демоном – если быть точнее. Его влияние усугубилось, оттого и чрезмерная вспыльчивость, странное поведение и наша ослабевшая эмоциональная связь. А проблемы начались в родительский день. Ровно в тот момент, когда явился Касиус. Их минутный разговор – и Кеннета словно подменили. Что отец с ним сделал?.. Демон неспроста взбесился и вырвался из-под отлаженного годами контроля. А я не заметила. Сочиняла отговорки и оправдания, упустила почти целую неделю. Неделю! Когда, возможно, каждая минута на счету.

Теперь сомнений нет: мне не кажется, Кеннет в опасности. Теряет себя, проигрывая в борьбе с чертовой тварью. А я сижу, пялюсь на занавески и пытаюсь сломать стул. Оторванные от пола ножки со стуком приземлились обратно, стул жалобно скрипнул. Надо действовать, и срочно! Но чем я могу помочь?! Затея с ритуалом и татуировкой не сработала, и вряд ли связь между нами наладится. Скорее, наоборот, хуже станет… Так, отставить пессимизм! Нельзя унывать, да и рано. Кеннет справится. Раньше справлялся, всегда. В конце концов, я не знала его в те времена, когда он только учился противостоять демону. Вдруг вел себя примерно так же? Потом приструнил это жуткое порождение бездны и даже в университет решился поступить. Найдет на него управу и в этот раз. Просто не сразу.

Голова гудела, веки тяжелели. Видимо, недосып одолел панику… Я поднялась в спальню. Кеннет до сих пор спал. Лежал поперек кровати – на животе, обняв подушку. Спутанное одеяло сползло и прикрывало его до пояса. Мой взгляд блуждал по напряженным мышцам спины, широким плечам, открытой шее. Красиво спать – какой-то особый талант, которым Кеннет владел в совершенстве, наверняка не подозревая об этом. Тянуло запустить пальцы во взъерошенные волосы, коснуться небритой щеки и сказать, что все будет хорошо. Желание я переборола, несмотря на то, что его сон сложно было назвать умиротворенным: между бровей залегла складка, на шее пульсировала вена. Я устроилась рядом, обняла Кеннета осторожно, стараясь не потревожить и ни в коем случае не разбудить. Мое лицо оказалось напротив его, так близко, что дыхание чувствовалось кожей. Неровное и горячее, обжигающее. Даже во сне не может расслабиться… Что ему снится? И снится ли?.. Я отстранилась, не позволяя себе подчиниться порыву и прижаться вплотную, ощутить исходящий от крепкого тела жар. Осознала, как никогда прежде: никому Кеннета не отдам, ни за что. А уж демону – подавно. Пусть обломится! Я закрыла глаза и провалилась в блаженную темноту.

Утро пришло ласковыми лучами и доносящимся с кухни звуками. Звон ложки в чашке, определенно. Смятая простыня на пустой кровати была теплой и хранила родной терпкий запах. Отчего-то хотелось закутаться в нее и вдыхать, пока он не развеется.

Я спустилась по лестнице, поправляя сарафан, в котором вчера уснула. На столе стояла тарелка с печеньем и две чашки чая, в моей Кеннет задумчиво размешивал сахар. Судя по прошедшему времени и его усердию, сомневаюсь, что там еще осталось, что размешивать…

– Я завтрак изобразил, – он критично глянул на миску, – потому что «приготовил» слишком смелое заявление.

– Эй, ты говоришь это той, кто на ужин бутерброды готовила, – напомнила я.

– Действительно, – губы Кеннета тронула улыбка, – тогда моя совесть спокойна.