Альберт Беренцев - Эльфицид - Сердце Зла

Ну, я расстроился, да поделать нечего. Понял я, что стал пожизненным арестантом этого данжа, и до конца дней моих мне теперь в нем чалиться. Наверх–то хода нет. Ну я от горя обшабился концентратом Дароогады, да и лег спать. Дароогады я много сожрал, думал, уже не проснусь. Закончилась жизнь моя чешуйчатая.

Только вот не умер я. Сон увидел. И пришел ко мне во сне мужик. Ну, как мужик, фраер какой–то. Сам весь в черном, а лица–то и нету совсем. Только казалось мне все, что я этого фраера где–то уже видел, а на какой киче его встречал — никак не припомню. Трудно припомнить, когда лица нет. И говорит мне этот фраер, что он мол Пожиратель Миров, а еще Старшая Сестра. Ну я, конечно, давай шуметь — ты чего мол, какой мужик себя женским именем назовет? И говорю ему, что если ты Старшая Сестра — пустота–то то вокруг и сон мой, выходят, петушиные. Ну я и предъявляю ему, выпускай меня из этого сна обиженного, а то вскроюсь, как честный вор. А он все посмеивается, и говорит — выпущу, без базара. Только я тебя загадке научу. И ты, говорит, когда Голдсмита встретишь — эту загадку ему загадай. Если сделаешь так — отпущу на волю с золотишком, будет тебе амнистия Бати Фортиуса из этого данжа.

Ну я и согласился. Понял я тогда, что не фраер это вовсе был, а кум местный. Он меня загадке научил, а потом натурально просыпаюсь — рядом волшебный портал висит. С этого портала я в другой данж попал, а там уже и ход на поверхность нашелся. Так и спасся, и золотишко при мне осталось. Только вот не знал я тогда, кто такой Голдсмит. А сейчас встретил Голдсмита — и дай, думаю, исполню обещанное и загадку загадаю, тем более, и повод подвернулся. Я же не фуфлогон, слово свое держу.

— Телега мощная, да, — протянул Тууг Эазимский, когда рептилоид замолчал, — Только что ты нам раньше–то ее не загонял?

— Мне подземный кум сказал, болтало зря не разевать, — ответил Гшап, — Только, говорит, загадку Голдсмиту загадай, а без нужды байки не трави. Сказал, что не надо никому знать, что я на подземной киче видел. А еще сказал, что если расскажу кому — не проживу после этого и гномьего удара сердца.

— Так ты же сейчас ради своей телеги под вышку подставился! — перепугался Балагас Бугровщик, — Ох, зря болтало раскрыл, зря. Боюсь я за тебя, брат.

— А, ну его, — махнул лапой Гшап Рептилиумский, — Давно это было уже. Думаю, от толковой телеги вреда никому не будет, ни мне, ни корешам. Да и что со мной тут случится, в хате Бати Фортиуса?

— А все же зря ты телегу задвинул, брат, зря, — не унимался Балагас.

— Вор кума бояться не должен, — нравоучительно заметил рептилоид, — Ну что, Голдсмит, дашь ответ–то на загадку?

— Не дам, — раздраженно и несколько растерянно ответил Голдсмит, и Андрей впервые за все время знакомства с ним, понял, что Кормак Голдсмит испуган.

Но Голдсмит довольно быстро пришел в себя, выпустил облако пара и заявил:

— Я не дам ответа, поскольку ответ на эту загадку был бы против понятий. Это не воровская загадка. И, кроме того, в этой игре нет никакой Старшей Сестры! Нет! И Пожирателя Миров нет, и описанного тобой данжа под Магааладом тоже нет. И вообще во всей Эльфарике ничего подобного не существует, ящер.

— Ты назвал меня фуфлогоном, Голдсмит? — прошипел Гшап Рептилиумский, — Ну, тогда мы с тобой каши не сварим. Канай отсюда.

— Нет, я тебе верю, — тут же поправился Голдсмит, — Ты реально шаришь в этой игре, даже лучше меня, ее создателя, положенец.

Гшап Рептилиумский слабо зашипел от удовольствия, как проткнутый воздушный шарик. Хотя ему самому это метафора вряд ли понравилась бы.

— И я ответил на все воровские загадки, а последняя — ни разу не воровская, — продолжил Голдсмит, — Так что полагаю, что у меня теперь есть право вынести на правилку вопрос.

Повисло молчание. Правовая задача о том, может ли Голдсмит выносить вопросы на воровскую правилку, была столь важной и трудной, что никто из трех менее авторитетных сидельцев не рискнул ничего сказать, все только ждали решения Гшапа.

— Давай, — наконец кивнул Гшап Рептилиумский, почесав чешуйчатую голову, — Вынести вопрос можешь. Решать не можешь. С кого спрашиваешь?

— Спрашиваю с Бессмертного по имени Била–Аднин, — выдвинул обвинение Голдсмит, — Но спрашиваю теоретически, поскольку его самого здесь нет.

— Не по понятиям, — тут же прорычал Балагас Бугровщик, — За глаза не спрашивают.

— Это понятно, — согласился Голдсмит, затягиваясь вейпом, — Но этот Била–Аднин сделал куннилингус Королеве. И не один раз. А это, как вы помните, государственное преступление. Оскорбление Королевской крови…