Наталья Бульба - Покер для даймонов [Тетралогия]

Сколько нам еще предстоит осторожных фраз, в которых мы будет бояться задеть покрытые тонкой корочкой времени раны?! Сколько еще мы будем обходить острые углы в разговорах, боясь словом, взглядом, интонацией всколыхнуть воспоминания о тех днях и ночах, что развели нас по разным мирам, щедро одарив испытаниями не только для тела и духа, но и для связавших нас чувств?!

Но я не переставала надеяться, что наступит тот миг, когда моя улыбка станет действительно спокойной, а его прикосновения… столь же сильными и страстными, как в то время, когда мы еще даже не могли предположить, что именно нам предстоит.

— Доверяй мне. — Шепнула я в ответ на его попытку меня остановить и… сделала шаг.

Навстречу тому, кто ждал от меня если не прощения, так той милости, дать которую ему могла только я.

— Я сам назвал Вас, принцесса Лера, воином. Дав Вам право бросить мне вызов.

Как бы не пытался Вилдор оставаться бесстрастным, но… быстрый взгляд на тело, что лежало у его ног, был очень красноречивым. И в той надежде, что была в нем, пряталась горечь.

Цена нового мира на Дариане была высокой.

— В наших договоренностях этого не было.

Демон, подтверждая свою славу великого воина, оказался рядом с нами настолько быстро, что даже мне показался лишь тенью.

— Это наше личное дело, повелитель Арх'Онт.

Уроки дарианского кошмара не прошли для меня даром. Мне удалось остановить Аарона не столько словами, сколько взглядом, в который я вложила всю свою решимость.

— Ваша жизнь, принцесса…

В этот миг мы стоили друг друга. И, возможно, я могла бы гордиться собой… если бы не понимала, что я делаю это только ради того, чтобы дать свободу. Тому, кто в ней нуждался.

— Моей жизнью могут распоряжаться лишь двое. Я сама и мой муж. И он, в отличие от Вас, сейчас молчит. — Я чуть склонила голову, одновременно признавая его право на сказанное им и… принося свои извинения. Но теперь, когда цель была столь близка… — Прошу Вас, Ялтар Вилдор.

Я жестом показала на площадку неподалеку. Давая возможность Айласу, в глазах которого было лишь всепоглощающее изумление, убрать тело друга.

— Я рад, что это будешь ты. — С непривычным холодом произнес он, становясь в стойку.

Но как бы это не противоречило тому, что он сказал, я чувствовала, что именно стояло за этими словами. И если бы я не знала, что будет дальше…

Что бы нас не связывало в прошлом, сейчас мне было больно. От того, что он… уходил. И… вполне вероятно, навсегда.

Он бросился в атаку первым, выбивая из моей головы все мысли. Лишая мое сердце любых чувств, которые я могла бы испытывать к нему. Заставляя меня вновь стать тем, кем я была, когда последний раз обнажила с ним меч в ритуальном зале.

И не ярость бросала нас друг другу. Не стремление узнать, кто из нас двоих сильнее. У кого больше выдержки, позволяющей оставаться холодным и бесстрастным, когда в жилах кипит лава.

Лишь наслаждение. От грациозности движений. От жара и холода, от золота и серебра, что смешивались, рождая в воздухе причудливые узоры. От запредельного удовольствия от той мощи, что наполняла тела, взрываясь каскадом связок и обводов. От того… что глаза смотрели в глаза, открывая то, что не могли произнести губы.

Тот путь, что мы прошли с ним вместе, не оставил нас прежними. Открыв то, что было скрыто в глубине наших душ. Невидимое, неосознаваемое, но… имеющее большую ценность. И для него и… для меня.

И в тот момент, когда понимание этого взорвалось яркой вспышкой в наших с ним сердцах, я ясно увидела, как он ломает рисунок нашего с ним танца, как лезвие подаренного им кинжала, в котором бьется в тисках заклинаний грань его души, несется к его груди. Как сталь впивается в черную ткань, стремясь туда, где отсчитывает последние мгновения его сердце.

Сердце, которое так хотело любить…

А перед глазами…

Кинжал в моей руке, прочертив в воздухе серебряную полосу, и не встретив на своем пути сопротивления вошел в его грудь, пронзая сердце. Его широко раскрытые глаза благодарно смотрели на меня. Затянутая в черное ладонь соскользнула вниз, срывая лицевой платок, тихая улыбка застыла на губах…

И его, затянутая в черное ладонь, выронив рукоять меча скользнула к лицу, срывая лицевой платок. Тихая улыбка застыла на его губах, когда тело чуть покачнулось, словно стремясь удержать в себе жизнь.

Его глаза еще пытались смотреть на меня, то ли благодаря, то ли… до конца не веря, что он получил то, о чем так мечтал, но холод Хаоса уже окрасил его взгляд непроглядной пустотой и… он упал, раскинув руки. Словно жажда полета, преследовавшая его всю его долгую жизнь, сумела наконец-то вырваться на свободу.