Вальтер Моэрс - Лабиринт Мечтающих Книг

Наконец, осознание того, что эти желания, к сожалению, невыполнимы, они заглушали алкоголем в одном из окрестных ресторанов, носивших соответствующие названия, например «К кровавому полю» или «Героическая торговля алкоголем». От шума и криков на сцене, от изнуряющих звуков флейты и барабанов в маршевой музыке у меня быстро начиналась головная боль.

У выходов этих театров, как я с тревогой успел заметить, стояли вербовщики, зазывавшие вступить в ряды солдат, и мошенники, набиравшие добровольцев в армию наемников. И я видел несколько безумцев, которые, посмотрев спектакль КРОВАВОГО ТЕАТРА, с готовностью подписывали кабальные договоры на использование их в качестве «пушечного мяса»! Следовало опасаться того, что ты можешь быть избит в каком-нибудь темном переулке поблизости от такого театра и на следующее утро проснешься гребцом военной галеры на пути к морскому сражению! В дальнейшем я намерен как можно дальше обходить подобные заведения.

Намного увлекательнее, хотя и совершенно иного рода, представляются мне небольшие театры АНТИВОЕННОГО ПУППЕТИЗМА, которые расположены рядом с КРОВАВЫМИ ТЕАТРАМИ, чтобы противопоставить им идею кукольного театра, свободного от насилия. В действительности нельзя утверждать, что представления этих театров приблизительно достигают технического уровня батальных сцен, совсем наоборот. Но зато в театре свободный вход, сопровождающая музыка значительно более расслабляющая, а публика намного симпатичнее. О настоящей драматургии также говорить не приходится: собственно говоря, на сцене большей частью играют лишь две или три простые куклы с открывающимися ртами, которые изображают таких безобидных животных, как зайчики, черепахи, косули или голуби мира, многословно рассуждают о свободе от насилия или выступают с антивоенными песнями под гитару. Туда приходят не для того, чтобы наблюдать за происходящим на сцене, а скорее для того, чтобы поискать собеседников, сыграть в шахматы или принять участие в дискуссиях на подмостках сцены. Особо следует упомянуть чай, который там разливают, а также печенье, которое к нему подают. Правда, вкус и того, и другого скорее острый и терпкий, но продукты обладают свойствами, которые проявляются лишь через некоторое время. Но потребление следует ограничить до ОДНОЙ чашки чая и ОДНОГО печенья, если у вас нет желания всю ночь проворочаться в своей постели в гостинице, как это случилось со мной, безудержно смеясь над совершенно дурацкой шуткой, которую я забыл уже на следующее утро.

КУЛИНАРНЫЙ ПУППЕТИЗМ. Поначалу это звучит восхитительно, но при ближайшем рассмотрении понимаешь, что это одно из самых неаппетитных заблуждений нового искусства, с которыми мне до сего времени приходилось сталкиваться. В таких кукольных театрах представления даются в больших палатках, причем публике одновременно предлагается меню из нескольких блюд. Одновременно, но – следует подчеркнуть – не во время антрактов. Нечто подобное я нахожу столь же безвкусным, что и ужасающий КРОВАВЫЙ ТЕАТР. Тот, кто наполняет свой желудок, тот одновременно опустошает мозг. И уже после первого блюда меня потянуло в сон, а звон и бряцание приборов и посуды, чавканье, громкие отрыжки (и кое-что похуже) публики, а также постоянное мелькание официантов и сомелье также не способствовали моей концентрации. Кукольный спектакль игрался вяло и механически, потому что артисты втайне знали, что публика проявляет больший интерес к гарниру в виде брокколи, нежели к их искусству. На мой взгляд, во время культурного мероприятия поглощать пищу так же неуважительно и бестактно, как при этом совершать противоположное.

УЖАСКОСТОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ПУППЕТИЗМ – необходимо увидеть, по меньшей мере, одну или две постановки в этом жанре, чтобы участвовать в дискуссии. Но не больше, чего доброго пострадает душевное здоровье! Так что осторожно!

Разумеется, ужаски в Книгороде тоже нашли для себя кукольный театр и сделали из него филиал. Его забавные постановки мне приходилось, к сожалению, время от времени рецензировать, так как я находился под строгой опекой Инацеи. И если умная букинистка в чем-то другом была уверена в своем вкусе, то когда речь шла о прикладном пуппетизме, мне в этом случае приходилось, к сожалению, свидетельствовать о ее характерном для ужасок некритическом отношении к недостаткам постановок. Эта обязанность вынуждала меня терпеливо высиживать зачастую мучительный час, тяжело вздыхая и охая, в маленьких, узких подвальных помещениях театров, в пещерах с проросшими корнями, полными многоножек и дождевых червей, которых ужаски предпочитали для своих представлений. Следует, правда, знать, что они обладают прекрасным чувством юмора, хотя он носит настолько специфический характер, что его могут понять только сами ужаски. У них есть нечто, что я обозначил бы «эллиптическим взглядом на мир»: сначала он уходит далеко от его наблюдателя, но потом возвращается подобно бумерангу к своему источнику, сделав широкую дугу. Это связано с их способностями ясновидения и приводит к идеологическим последствиям, с которыми рано или поздно приходится соглашаться.