Владимир Абрамов: Последний барсук

Для водительской трехомудрии приходилось покупать отдельный кожеток, похожий на обложку для паспорта. А уж когда страховки пошли, до их перевода в чисто электронную форму, потом добавились диагностические карты, документы на дополнительное оборудование и прочее. Ух, тогда приходилось возить с собой толстую пачку бумаг, чтобы не нарваться на штраф… Такие права отменили ещё где-то в восемнадцатом году. Возможно, это произошло раньше, просто когда Ваня в очередной раз менял свои права на новые, как раз в восемнадцатом году, документов такого образца уже не выдавали. А уж современное водительское удостоверение, полученное им в двадцать восьмом году, то самое с компьютерными чипами и биометрическими данными, вообще и рядом не стояло. Там куча голограмм, защит и водяных знаков. На свету «блястят», аки павлин, распустивший хвост перед самкой.

Удивительно, но документы были его. Что в военнике, что в правах имелась его старые фотографии, сделанные в возрасте восемнадцати лет. Имя, фамилия, отчество — всё честь по чести: Иван Иванович Иванов. И дата рождения его.

Имечко, конечно, из разряда бери любой образец и можешь ничего не заполнять. А всё оттого, что с фантазией у работников приютов не очень гладко. Вот так нарекли они ребенка-найденыша. А приёмные родители не стали давать своей фамилии в силу неистребимой лени. Так-то они были людьми немолодыми, старой закалки, и в работе ни себе, ни детям послаблений не делали. Но вот когда дело доходило до столкновения с бюрократической машиной, они пасовали. Это же в город ехать нужно, опять бумажки какие-то оформлять, и это после беготни по инстанциям, чтобы оформить усыновление.

Приемные родители были Михеевыми. Отцу на момент усыновления Вани стукнуло пятьдесят пять, а матери пятьдесят три. Своих детей они в силу проблем со здоровьем иметь не могли, но хотели. Долго не решались взять на воспитание чужого ребенка, но на старости лет сподобилась. Потом вошли во вкус.

Через три года после усыновления шестилетнего Вани Михаил и Ирина Михеевы удочерили семилетнюю девочку. Над её имянаречением приютские служащие поиздеваться не успели, поскольку Ольга Сергеевна Калинина уехала в детский дом из семьи алкоголиков, но надолго там не задержалась, попав на попечение Михеевых.

Ваня тогда был жутко обижен на приемных родителей. За три года он привык быть одним ребенком в семье. Ему не хотелось делить родителей с кем-то ещё. Ольга поначалу вела себя скромно и стеснительно, но быстро обвыклась, и начались ссоры между сводными братом и сестрой.

Так-то оба, побывавшие в приюте, ни за что не хотели туда возвращаться. Оба, хоть и были детьми, но понимали, что приёмных родителей расстраивать нельзя. Поэтому все их конфликты проходили втихаря, чтобы папа Миша и мама Ира не узнали. На виду лучшие друзья, а когда оставались одни, цапались, как кошка с собакой.

Когда Ване было пятнадцать лет, папы Миши не стало. А в девяносто девятом вслед за ним ушла мама Ира. В это время Ваня служил в армии. Когда пришло это пренеприятнейшее известие, ему дали длительный отпуск, чтобы он мог заняться похоронами. Но этот отпуск не пошел в зачёт службы, из-за чего он покинул часть последним из его призыва так поздно, аж первого июня.

Ольгу, потерявшую обеих опекунов, вернули в детдом. Хотя она была уже здоровенная семнадцатилетняя дылда. Возможно, если бы она училась в институте или хотя бы техникуме и жила в общежитии, то этого не произошло бы. Но так случилось, что четыре месяца до совершеннолетия она провела в не самых лучших условиях российского детского дома в Челябинске.

По идее сиротам должны выдавать жильё. Но что Иван, что Ольга, пролетели с квартирой, как фанера над Парижем. Законодательство в этой сфере довольно хитрое. Вышло так, что у обоих имелись опекуны, у которых был свой дом. Оба сироты в этом доме прописаны и имеют долю. Так что вроде как жильё им не положено. А уж то, что дом в глухой деревне, никого не волнует.

Что твориться в человеческих головах — точно не скажет даже лучший психолог. Возможно, Ольга себе что-то напридумывала, но в итоге во всех своих бедах она обвинила брата, который только вернулся из армии. У к этому моменту она уже полгода жила в доме приемных родителей. Ему досталось словесных помоев за то, что не удочерил её, а вернулся в «свою армию», будто он мог поступить иначе. И за то, что он, наглец такой, владеет аж половиной дома, который Ольге вот кровь из носа нужно продать, чтобы уехать жить в город.

Читать дальше