Борис Конофальский - Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт

Сон? Какой ещё сон? Не до сна ему. Отдых? После, всё после. А пока дела, дела нужно решать, те, что, кроме него, никто не решит.

Тут же за ушедшей Агнес пришёл к нему Ёган, и пока господин завтракал, он и Бригитт сидели рядом и говорили с ним.

— Тысячу людей? — у Ёгана глаза округлились.

— Кажется, больше, — отвечал кавалер, отрезая себе колбасы, — как придут Рене и брат Ипполит, тебе скажут, сколько их.

Ёган, видно, волнуется:

— Господи, да где же я столько расположу?

Волков перестаёт есть, смотрит на него недовольно:

— Ты же, болван, мне говорил, что у нас около реки земли теперь пахать-не перепахать и что ты ещё за это лето осушишь, под луга. А теперь что?

— Земли-то… Земли, да, у нас немало, и земля та хорошая, но тысяча душ людей…! Это… очень много… Это ж надо дома им строить.

— Да, и сараи строить, и скот, кур, коз купить. И землю нарезать на каждый дом для огорода, — говорит Волков.

— А дома построить до зимы, и поля распахать… Лошади, плуги! А кормить…! А кормить их чем всё это время?

— Большой обоз за моим войском едет, на пару месяцев им хватит, если экономить, а уж за пару месяцев ты придумай, где им на зиму еды взять.

— Господи, святые угодники, как же мне всё это сделать?! — Ёган чуть без чувств со стула не сползает.

— Успокойся, Ёган, — говорит Бригитт, — буду тебе помогать, коли господин денег даст, так справимся, с голода никто не помрёт.

Ёган смотрит на неё, как на святую, едва руки молитвенно не складывает:

— Ах, госпожа, на вас вся надежда, один я не справлюсь. Слыхано ли дело за тысячу душ отвечать. Страшно.

— Денег дам, сколько нужно будет, — говорит кавалер. — А вы найдите племянника моего Бруно и архитектора нашего, пусть прикинут, сколько леса, сколько кирпича нужно им на дома и на сараи будет. Посчитайте всё… Про кузнеца не забудьте, пусть помогает по мере сил, чем сможет.

И у Бригитт, и у Ёгана были вопросы к нему, он по их лицам видел, что вопросов тех много, но прибежала девка и сказала, что к господину пришли святые отцы.

— Зови святых отцов, — говорит Волков. — А с тобой, Ёган, мы после поговорим.

Бригитт и Ёган понимают, что теперь господин занят будет, встают разочарованно. Не будь тут жены, что сидела, неразлучная со своей монахиней, в конце стола, так он бы её руки коснулся, а так просто сказал:

— Госпожа Ланге, коли силы в себе найдёте, помогите нашему управляющему.

— Непременно, — обещает Бригитт, сделав быстрый книксен, — думаю в город поехать, кое-что узнать. Сейчас же прикажу карету запрягать.

Отец Семион и отец Бартоломей, ещё в недавнем прошлом инквизитор брат Николас, картину из себя представляли противоречивую. Любитель вина и женщин, дважды изгонявшийся из прихода, причём один раз самими прихожанами, отец Семион выглядел роскошно. Сутана синего бархата, вызывающе синего, как раз того цвета, что многими святыми отцами порицаем, широкий пояс, серебром расшитый, серебряная цепь с позолоченным распятием, мягкие туфли и золотой перстень с лазуритом. А отец Бартоломей, епископ маленский, как и просил его Волков, одет был в сутану тёмно-коричневую, старую, штопаную, деревянное распятие на верёвке, сандалии такие же, какие носил брат Ипполит. И подпоясан был толстой верёвкой. Так увидев их, человек незнакомый с ними решил бы, что брат Бартоломей — монах нищенствующего ордена, а брат Семион — епископ.

Тем не менее, Волков был доволен, вид епископа был как раз такой, какой и нужен, кавалер, хоть и устал смертельно, всё-таки встал, подошёл и, к удивлению всех присутствующих, поклонился и поцеловал борату Бартоломею руку. Все должны знать, что новый поп — человек высокого статуса:

— Монсеньор, как вы тут? Всего ли было в достатке?

— Всего было даже с избытком, — отвечал епископ, — брат Семион радушный хозяин. Все святые отцы из окружных мест уже были у меня, со всеми я познакомился. Даже отец Марк был, — продолжал брат Бартоломей многозначительно.

— Отец Марк? — Волков не знал, о ком говорит епископ.

— То настоятель храма в Мелендорфе, — пояснил брат Семион. — Духовник его светлости.

«Ах вот кто это, поп графа!».

— И как вам показался отец Марк? — спросил Волков у епископа.

— Достойный муж, — коротко отвечал тот.

— Может, он встретил вас без должного уважения?

— Нет-нет, — отвечал отец Бартоломей, — приехал по первому зову, как и другие святые отцы, говорил без заносчивости и спеси.

— Да-да, — поддакивал брат Семион, — говорил со всем почтением.