Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

Я не повернулся, не стал вводить мужика в неудобное положение, не привыкли они вот так вот спокойно убивать. В бою – пожалуйста, никто не поморщится, хотя кровь там льется рекой, а вот так вот спокойно и расчетливо не могут, тут еще существуют кодексы чести и поведения. И даже то, что он прекрасно понимает, что их предали и продали и что ночью их резали бы сонных – все равно ему это не по душе.

Со вторым я вообще не знал, о чем говорить, подошел, выдернул кляп, посмотрел ему в глаза.

– Почему ты предал своих товарищей, ты же ел с ними из одного котла, как же так?

– Ты ничего не понимаешь, это деньги, и неважно, как они тебе достаются, это деньги, я не собираюсь быть таким же нищим, как эти отбросы. Гвардейцы они, посмотрите, что их ждет после службы, а если станешь калекой – только побираться на паперти храма. Я тоже мечтал о подвигах, о рыцарском долге и прекрасных дамах, а тащу эту долбаную службу – пыль, грязь, клопы, постоянные придирки сержанта. Все, хватит, прав был отец, когда назвал меня идиотом, а я все не верил, думал, что он ничего не понимает. Да, я предал, и еще раз бы предал, подвернись такое дело, и вернусь домой с деньгами, чтобы удивить отца, а эти гвардейцы – они же бывшие крестьяне, как были нищими, так ими и останутся.

Он еще что-то говорил, но я уже не стал слушать.

– У тебя есть к нему вопросы? – спросил я командира гвардейцев. Тот стоял бледный и просто отрицательно махнул головой, и тогда я так же, как и предыдущему, сломал Аруму шею. Брезгливо вытер руки пучком сена и вышел из конюшни.

– Там он что-то про деньги говорил, ты пошли кого-нибудь, пусть пороются в вещах или сам посмотри, и, думаю, стоит поделить между ранеными, да и родным убитых, если хватит, передать. А там как знаешь, сам смотри.

Пошел, доложил маркизу о том, что узнал, было интересно, какое решение он примет. Маркиз выслушал меня, походил, подумал и сказал, чтобы через час все были готовы выдвигаться, и попросил прислать к нему командира и хозяина, что я и сделал.

Через час мы покинули постоялый двор, захватив с собой и раненых, и убитых лазутчиков – этих просто решили выбросить подальше, чтобы хозяину было меньше проблем. Я так понимаю, хозяин был штатным сотрудником тайной стражи, и маркиз был его непосредственным начальником. Ну а как по-другому? Постоялые дворы, принадлежащие короне, сами по себе напрашиваются наводнить их сотрудниками тайной стражи. Тут и разговоры проезжающих, и высказывания развязавших языки после выпитого, и разговоры в постели доступных подавальщиц и других особ женского пола. Клондайк для сбора слухов.

Ехали все верхом, окружив аристократов, сестру маркиза нарядили в мужские штаны под платьем, и она, как завзятый гвардеец, сидела в мужском седле и ничуть не смущалась. Бажена сидела на руках у маркиза, но в любой момент ее могли пересадить к кому-нибудь еще. На удивление спокойный и рассудительный ребенок, мне показалось, ей даже нравится ехать верхом. Я, как и в прошлый раз, ехал впереди, чтобы в случае какой неприятности вовремя предупредить двигавшийся за мной караван.

Так как выехали мы поздно, часа через три встала дилемма останавливаться на ночлег или продолжить движение. Маркиз приказал продолжить движение, и мы, не останавливаясь, гнали и гнали коней рысью. Малышка спала на руках у кого-то из гвардейцев, ее так и передавали все время из рук в руки. Ночи уже были холодные, по утрам виден был уже иней на траве, близилась поздняя осень, а за ней зима.

К городу мы подошли часов в десять утра, все-таки ночью скорость передвижения упала до минимума, да и останавливаться пришлось, чтобы дать отдых коням, напоить их, да и самим выпить по кружке травяного отвара, который здесь использовали как чай.

В городе маркиз сразу же отправился к ратуше, чтобы поговорить с бургомистром. Через некоторое время нам предоставили выморочное здание какого-то купца, пропавшего в своей очередной поездке. Вдова, по всей вероятности, продала его городу. Здание было большим, к нему примыкали склады и конюшня да другие подсобные помещения.

Через некоторое время прибыли две молоденькие служанки и женщина кухарка, уже в возрасте, которая с собой привезла горшки, кастрюли и остальные хозяйственные принадлежности. Перекусив уже надоевшей кашей, я немного отдохнул и решил пройтись по городу, надо было купить себе теплый плащ, в рубашке и камзоле я уже мерз. Да и хотелось съесть кусок прожаренного мяса, поэтому думал зайти в местный общепит.