Дэвид Эддингс - Обитель чародеев. Последняя игра [компиляция]

– Нет! – закричала она. – Мой Дерник, нет! – Она бросилась к Дернику, упала около него на колени и в порыве скорби и отчаяния обняла неподвижное тело.

А потом Гарион впервые увидел Зидара Отступника. Чародей тоже уставился на тело Дерника. На лице его было написано горькое сожаление – сознание того, что он в конце концов сделал то, что навсегда лишило его надежды на искупление.

– Дурень ты, – бормотал он. – Зачем? Зачем ты заставил меня убить тебя?

Именно этого я как раз и не хотел больше всего на свете.

Белгарат, неумолимый, как сама смерть, ворвался через в зал и ринулся к человеку, которого называл когда-то братом.

Зидар отпрянул в испуге.

– Я не собирался этого делать, Белгарат, – произнес он дрожащим голосом и вытянул руки, чтобы отразить натиск Белгарата. – Этот дурак пытался напасть на меня. Он…

– Ты… – заскрипел Белгарат зубами, сжатыми от ненависти. – Ты… ты… – Белгарат лишился дара речи, никакие слова не могли выразить его ярость. Он поднял оба кулака и ударил ими Зидара по лицу. Зидар отступил, но Белгарат вцепился в него, как разъяренная кошка.

Гарион мог ощущать, как то один, то другой выплескивали сгустки воли, но каждый из них, будучи охваченным чувствами столь сильными, что они подавляли мысль, не мог собрать всю свою волю. И поэтому они катались по полу, подобно двум пьяницам в таверне, и наносили друг другу удары. При этом Белгарат был охвачен бешеной ненавистью, а Зидар страхом и отчаянием.

И во власти этого отчаяния Отступник выхватил кинжал из ножен у себя на поясе, а Белгарат обеими руками схватил его запястье и стал колотить им об пол до тех пор, пока кинжал не отлетел в сторону.

Тогда они начали бороться за то, чтобы дотянуться до кинжала. От напряжения их лица исказились ужасными гримасами.

Оказавшись в зале, Гарион машинально выхватил огромный меч из ножен у себя за спиной, но Око и лезвие меча оставались холодными и бесчувственными в руке Гариона, который смотрел на смертельную схватку двух чародеев.

Белгарат уже сжимал горло Зидара, а тот, напрягая силы, отчаянно вырывался из рук старика. Изо рта Белгарата вырвалось рычание дикого зверя, а зубы были оскалены, когда он душил своего старого врага. Словно окончательно потеряв рассудок, Белгарат с огромным трудом поднялся на ноги, таща за собой Зидара.

Одной рукой он сжал горло Отступника, а другой снова начал наносить ему удары.

И между двумя ударами он опустил руку и указал пальцем на камни у себя под ногами. Со страшным скрежетом они разошлись, образуя большую трещину. Камни негодующе застонали, когда трещина стала расширяться. Все еще продолжая борьбу, оба оступились и упали в зиявшую расщелину. С ужасным грохотом она сомкнулась над ними.

Все еще не веря, раскрыв рот, смотрел ошеломленный Гарион на теперь уже едва различимую трещину, сквозь которую провалились два человека.

Се'Недра испустила громкий вопль, от ужаса закрыв лицо руками.

– Сделай же что-нибудь! – закричал Силк, но Гарион смог только посмотреть на него с тупым непониманием.

– Полгара! – в отчаянии обратился Силк к тете Пол. Все еще без сил от внезапного, невыносимого горя, она не могла даже ответить, а продолжала стоять на коленях, обнимая безжизненное тело Дерника, и, рыдая, покачивалась из стороны в сторону.

Из бездны под ними раздался зловещий раскат грома, а за ним последовал и другой. Смертельная схватка продолжалась даже под землей.

Как бы повинуясь чьему-то приказу, глаза Гариона обшаривали альков у дальней стены. В тусклом свете ему удалось различить там очертания тела Кол Торака. Со странной бесчувственностью смотрел Гарион на тело своего врага, машинально подмечая каждую деталь. Он увидел его черные одежды и блестящую маску. А также увидел он и Крэг-Гор, огромный черный меч Торака.

И хотя он не двигался – или не мог двигаться и даже чувствовать, – внутри его тем не менее вспыхнула борьба, может быть, даже более яростная, чем та, которая только что ввергла Белгарата и Зидара в глубины земли. Две силы, которые сначала разошлись, а потом помчались друг на друга по бесконечному коридору времени, в конце концов сошлись внутри его. Событие, которое является окончательным завершением двух Предначертаний, наступило, и первые столкновения случились в разуме Гариона. Быстрые и неуловимые изменения сместили некоторые из его наиболее укоренившихся представлений и восприятий.

Беспокойно зашевелился и Торак, поскольку те же две силы встретились и в нем.