Песах Амнуэль - Каббалист

За стеной послышались голоса, шел седьмой час, никому в этой квартире не спалось. Когда Р.М., умывшись, появился на кухне, женщины пили кофе, в ярком уже утреннем свете казались совершенно чужими друг другу, и было очевидно — никто из них не знает, с чего начать день, что делать.

— Мы с Томой, — сказал Р.М., — едем в больницу. Таня, пожалуйста, поухаживай пока за Галей. Галя, там, в кабинете, есть бумага и ручка. Пока нас не будет, вспомни и запиши все — все, понимаешь? — что рассказывала тебе Надя о своих несуществующих подругах. О чем она с ними разговаривала, где бывала…

— Рома… — слабо запротестовала Галка.

— Я знаю… Ну, надо это. Обязательно.

— Слушай его, Галина, — неожиданно вмешалась Тамара. — Он знает, что говорит. Поехали, Рома.

Только бы ничего не случилось, — думал по дороге Р.М. В приемном сидел за столом все тот же заспанный врач, а перед ним на кушетке сидел, раскачиваясь вперед-назад, здоровенный мужик и преданно смотрел врачу в глаза, пытаясь что-то прочесть в них о своей судьбе. На соседней кушетке сидели и курили два санитара. Мужик не казался им опасным, они лениво перебрасывались фразами, поглядывая на пациента без интереса.

Р.М. присел на край ближайшего к двери топчана, Тамара осталась стоять. Врач перестал сверлить взглядом новичка, сказал «можете», и санитары, притушив сигареты в пепельнице на столе, подхватили мужчину под руки и повели к внутренней двери. Врач перевел взгляд на Тамару, и Р.М. мысленно перекрестился.

— Спит, — сказал врач. — Рано пришли. Вечером, после пяти. Будет обход, может быть, консилиум, а после пяти все станет ясно.

— Господи, — сказала Тамара, — до пяти я не выдержу. И так все ясно. Я хочу забрать Леночку. Если нужно, напишу любую расписку.

— После пяти, — повторил врач и потянулся. — Ничего с ней тут не случится. Обследуем и выпишем, если здорова.

Тамара, побледнев, прислонилась к стене, проглотила таблетку, которую протянул ей врач, и медленно запила водой.

— Как вас зовут? — спросил Р.М.

— Жаловаться хотите? — усмехнулся врач.

— Почему жаловаться? Если я разговариваю с человеком, то хотел бы знать, как к нему обращаться. Меня зовут Роман Михайлович Петрашевский.

Врач впервые посмотрел на него внимательно. Р.М. не знал, чем отличается профессиональный взгляд психиатра от непрофессионального взгляда психа — врач смотрел внимательно, взгляд был усталым, вот и все.

— Юрий Рустамович, — сказал врач. — Уверяю вас, Роман Михайлович, все сделано правильно.

— Я не сомневаюсь, — быстро вставил Р.М.

— Сомневаетесь, — вздохнул врач. — Каждый второй думает, что в нашем заведении больных не больше трети. Остальные попали по ошибке или злому умыслу. Ну, женщина успокоится и будет ждать вечера или попытается поймать главного после обхода. С мужчинами сложнее…

— А что с мужчинами? — спросил Р.М., потому что врач неожиданно замолчал и погрузился в чтение бумаг.

— Они сразу пускаются в обобщения. Запущенность психиатрической службы, злоупотребления и все такое. Ну, есть. И я не уверен — может, и я злоупотребил. А что делать? Отпустить девушку домой? Так она ведь спит, а мать в истерике. Значит, невозможно. А потом будет обход, и что скажет главный, я не знаю. У него свои взгляды. Совершенно нормальных психически людей, как известно, вовсе нет. Вот так. И если уж получилось, попала девушка сюда, то лучше подержать, полечить, тем более, что она все равно у нас на учете. Успокоится, все лучше, чем…

— У вас успокоишься, — буркнул Р.М.

— Не скажите, вы же там не были…

— А позвонить отсюда можно? — спросил Р.М.

— Телефон только внутренний. У входа снаружи есть автомат.

Р.М. порылся в кошельке, нашел несколько двушек и десятикопеечных монет (двушек могло не хватить), Тамару оставлять одну не хотелось, но она казалась спокойной, сидела, прислонившись к стене и закрыв глаза.

Р.М. вышел на улицу. Телефон под пластмассовым козырьком с обломанным, будто обкусанным, краем, висел на стене у входа. Сначала Р.М. позвонил домой — там ничего не произошло. Дома у Родикова никто не отвечал, и Р.М. позвонил на службу. Голос у следователя был недовольным, может, Родиков вел допрос (так рано?) или обдумывал план облавы (почему он?), а тут фантаст с идиотской просьбой, ну просто беда.

— Роман Михайлович, — Родиков едва сдерживался, чтобы не вспылить. — Я понимаю, вам это кажется важным и серьезным. Ну, посмотрите со стороны… Есть какие-то совпадения, да. Но все остальное, извините, мистика. Да и не могу я сделать то, что вы просите. Не в моей это компетенции. Я ведь не милиция.