Жанна Лебедева - Кошка в объятиях тьмы

— А она не обычная, — уперся Хвост, — с тонкой душевной организацией.

— Чего? — не понял Джейк.

— Душа у нее, говорю, человеческая. Не простая она, в общем. Грешница.

— Говорить умеет?

— Спроси, — пожал плечами бесенок, спешно пятясь к двери. — Ты, Джейк, возьми ее, в общем, а если что, все претензии к Озраэлю, так как он поручил.

Последние слова шустрый бес выкрикнул уже из-за двери, на бегу.

Кошка и рыжий остались наедине.

— Давай, рассказывай, за что тебя кошкой определили, — вздохнув, начал знакомство Джейк.

— Это какая-то ошибка, — обреченно прошептала кошка и залилась слезами.

— Ошибка, — глядя, как собеседница трет лапой намокшую морду, повторил парень и саркастически усмехнулся. — Поверь, детка, все грешники считают, что попали в преисподнюю ни за что. Колись, хвостатая, что натворила?

— Я не помню, — честно призналась кошка, — ничего не помню.

— А имя свое помнишь? Как зовут-то тебя хоть?

— Не помню.

— Да, дела… — Джейк встал с дивана, стряхнул с одежды крошки от начос и присел возле новой питомицы. — А вообще все это странно. Обычно грешники знают, за что отбывают срок, иначе какой смысл в наказании? Ладно, кошка, раз уж ты теперь под моим присмотром, определяю тебя моей помощницей. Пойдем, покажу владения.

Джейк подхватил кошку под живот и, зажав под мышкой, вынес из комнаты.

Оказалось, что помещение с диваном находится не в доме, а в бытовке наподобие строительной, стоящей за высоким забором из профлиста, освещенным по периметру тусклыми фонарями.

Позади бытовки рядами шли вольеры, отгороженные сеткой-рабицей. В них кто-то возился, шуршал, чавкал и ворчал.

— Добро пожаловать в приют для волшебных тварей, кошечка, — торжественно объявил Джейк.

— Кто в нем живет? — поинтересовалась гостья и, вывернувшись из захвата, ловко перебралась парню на плечо. — Запах просто ужасный. Лошадей, что ли, держите?

— Единорогов. — Рыжий кивнул на загон из бруса. — Так что почти угадала.

— В рекламе цветных пастилок говорят, будто единороги ходят в туалет радугой, — разочарованно поморщилась кошка, — не знала, что радуга так отвратительно воняет.

— Врут. Единороги, как все кони, ходят буквой «г».

— А это кто? — Кошка удивленно округлила глаза, и шерстка на ее загривке встала дыбом. — Какой страшный!

— Это Карл, — успокаивающе пояснил Джейк, — сирин.

Огромное существо застыло на пне, перечеркнутое рисунком стальной сетки. Птица — не птица, человек — не человек. Лицо застывшее, бледное, глаза черные, глубокие, словно колодцы, тело птичье, лохматое, пестрое, мягкое, а из-под светлого брюха лапы торчат — сухие, желтоватые, с когтищами огромными, как серпы. Таким лапам, чтобы разорвать кролика, секунды хватит. И на кошку тоже.

— Дурной он, — пожаловался на питомца Джейк, — сбегает постоянно. То замок отопрет, то сетку разломает. Одна морока с ним.

Они еще долго ходили по территории приюта, заглядывая в вольеры, клетки и загоны. Джейк рассказывал кошке о местных обитателях. Она сначала удивлялась, потом слушала, скорее из вежливости, а к концу обзора и вовсе погрузилась в себя.

Уже в бытовке, попив из блюдца холодного молока, она окончательно скисла, недовольная судьбой.

— Тебе не понравился приют? — простодушно спросил Джейк, закинул ногу на ногу и сунул в рот пригоршню пахучих начос. — Знаешь, это не самое плохое место для искупления грехов, если не сказать, самое халявное. Работать много придется, скрывать не буду, но…

— Приют мне понравился, — честно призналась кошка, — но я до сих пор не могу понять, за что попала сюда. Я ведь не преступница и не воровка… кажется. А может, я действительно совершила что-то кошмарное? Тогда все еще хуже! Неопределенность ужасна.

Глядя, как искренне переживает новоявленная помощница, Джейк задумчиво почесал голову.

— Вообще твоя амнезия слишком странная. — А потом его вдруг осенило: — Тебе надо с Озькой поговорить!

— С кем?

— С Озраэлем. Его подчиненные тебя сюда приволокли.

— Он из преисподней, да? Может быть, не стоит? — Кошка с сомнением взглянула на Джейка, но зеленые глаза парня сверкнули уверенностью.

— Да брось. Озька, конечно, демон, но характер у него мягкий, хоть он это и пытается всячески скрыть.

— Пожалуй, ты прав. Надо расставить точки над «и».

Кое-как дождавшись, когда стартует новый рабочий день, Озраэль примчался в исправительный сегмент преисподней и первым делом навестил сотрудников отдела приемки душ.