Фриц Лейбер - Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Том 2

Фафхрд, мгновенно встав в правильную позицию и перехватив дубину как полагается, отразил удар и сделал молниеносный ответный выпад, целя Льюкину в челюсть.

Тот успел подставить дубину, так что оружие противника лишь скользнуло по его щеке, однако все же покачнулся, и Фафхрд тут же стал его теснить под радостные крики матросов.

Слинур и сержант изумленно вытаращили глаза, Мышелов же лишь сплел на коленях пальцы и пробормотал:

– Не так резво, Фафхрд.

Фафхрд уже занес дубину для решающего выпада, однако оступился, соскакивая с крышки люка, в результате чего удар пришелся не в голову, как он метил, а прошел низом. Льюкин подпрыгнул, перескакивая через дубину Фафхрда, и, находясь еще в воздухе, хватил Северянина по макушке.

Моряки застонали. Солдаты зарычали от радости.

Удар Льюкина получился не из самых сильных, однако ошеломил Фафхрда, и теперь уже пришел его черед отступать от мелькавшей, как молния, дубины соперника. Несколько мгновений слышался лишь шорох мягких подошв по песку да быстрый мелодичный стук дерева о дерево.

Придя в себя, Фафхрд неожиданно обнаружил, что нагибается, уходя от коварного бокового удара. Оглянувшись назад. Северянин понял: еще шаг – и он заступит за черную черту.

Мгновенно сориентировавшись, он выбросил дубину далеко назад и, оттолкнувшись ею от стенки каюты, кинулся вперед, подальше от роковой дуги, уворачиваясь от дубины Льюкина.

Матросы возбужденно зашумели. Судьи и офицеры на юте, словно игроки в кости, наклонились вперед, внимательно следя за развитием событий.

Между тем Фафхрд, не успев перехватить свою дубину, был вынужден защитить голову левой рукой. Он принял удар на локоть, и рука повисла плетью. Теперь ему действительно пришлось действовать своей дубиной как мечом, парируя выпады противника и нанося ответные удары.

Льюкин немного поумерил пыл и стал действовать осмотрительнее, так как прекрасно понимал, что Фафхрд, действуя одной рукой, устанет быстрее, чем он. Теперь его тактика заключалась в том, чтобы нанести несколько быстрых ударов и тут же отступить.

С трудом отразив третью такую атаку, Фафхрд решился на отчаянный шаг: сжав конец дубины в кулаке, он ответил не боковым ударом, как обычно, а просто бросился всем телом вперед, выставив руку с оружием перед собой. Льюкин не успел отступить достаточно быстро перед столь нетрадиционным выпадом, и конец дубины Фафхрда погрузился ему прямо в солнечное сплетение.

Челюсть его отвисла, и он покачнулся. Фафхрд ловко выбил оружие у него из рук и, когда дубина упала на палубу, небрежным тычком свалил Льюкина с ног.

Матросы заверещали от восторга. Солдаты угрюмо заворчали, а один даже выкрикнул: «Нечестно!» Секундант склонился над поверженным Льюкином, сердито глядя на Северянина. Помощник с «Карпа», грузно притоптывая, пляшущей походкой подскочил к Фафхрду и выхватил дубину у него из руки. Стоявшие на юте офицеры «Каракатицы» хранили мрачное молчание, однако представители других зерновозов выглядели на удивление радостными. Мышелов вцепился в локоть Слинура и потребовал, чтобы тот объявил Фафхрда победителем, а сержант, нахмурившись, поднес руку к виску и пробормотал:

– Насколько я знаю, в правилах ничего нет….

В этот миг дверь каюты распахнулась и показалась Хисвет в длинном платье из алого шелка с капюшоном.

Чувствуя приближение кульминации, Мышелов подскочил к правому борту, выхватил у матроса колотушку и ударил в гонг.

На «Каракатице» воцарилось молчание. Затем, когда люди увидели Хисвет, послышались удивленные возгласы и выкрики. Девушка поднесла к губам серебряный флажолет и в мечтательном танце стала медленно приближаться к Фафхрду, наигрывая завораживающую минорную мелодию из семи нот. Откуда-то ей аккомпанировали тонюсенькие колокольчики. Затем Хисвет свернула немного в сторону и стала обходить Фафхрда, глядя ему в лицо; когда же показалась ведомая девушкой процессия, возгласы из просто удивленных превратились в ошеломленные, а толпа матросов, насколько могла, подступила к юту, причем те, что сидели на мачте, начали пробираться туда по снастям.

А процессия состояла из одиннадцати белых крыс, которые гуськом шли на задних лапках и были одеты в алые мантии и шапочки. Первые четыре несли в передних лапах по связке маленьких серебряных колокольчиков и ритмично ими покачивали. Следующие пять несли на плечах сложенную вдвое блестящую серебряную цепочку и очень походили на матросов, которые тащат якорную цепь. Две последние держали в передних лапках по миниатюрному серебряному жезлу, высоко подняв при этом хвосты.