Фриц Лейбер - Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Том 2

Слинур и Льюкин сидели спиной к окнам за небольшим столом. Фафхрд умостился на одном из рундуков, Мышелов на перевернутом бочонке. Между ними стояли четыре клетки с крысами, обитатели которых, казалось, относились к происходящему с таким же спокойным вниманием, как и люди. Мышелов развлекался, представляя себе, что было бы, если бы не люди судили белых крыс, а наоборот. Из голубоглазых белых крыс получились бы весьма грозные судьи, тем более что меховые мантии у них уже были. Он в мыслях нарисовал, как они безжалостно глядят с высоких кресел на маленьких съежившихся Льюкина и Слинура в окружении мышей – писцов и судебных приставов, а также крыс-копейщиков в полудоспехах и с фантастически зазубренными кривыми алебардами в лапах.

Помощник шкипера стоял пригнувшись у открытого окошечка запертой двери – отчасти для того, чтобы матросы не подслушивали.

Барышня Хисвет сидела скрестив ноги на опущенной подвесной койке, живописно подоткнув горностаевую накидку под колени, и даже в этой позе умудрялась выглядеть неприступной и изысканной. Правой рукой она играла с курчавыми волосами Фрикс, сидевшей на полу у ее ног.

«Каракатица», скрипя всем набором, продвигалась на север. В каюте то и дело слышалось сверху шарканье босых ног рулевых. Из небольших люков, ведших в самые сокровенные недра трюма, доносился терпкий, всепроникающий запах зерна.

Речь держал Льюкин. Это был худощавый жилистый человек с покатыми плечами, ростом почти с Фафхрда, в простой черной тунике и вороненой кольчуге тонкой работы поверх нее. Его темные волосы охватывал золотой обруч с пятиконечной вороненой морской звездой на лбу – эмблемой Ланкмара.

– Почему я решил, что «Устрицу» заманили в ловушку? А потому, что часа за два до заката мне дважды показалось, будто я слышу в отдалении звук гонга «Акулы», хотя стоял рядом с ним и он был обмотан тряпками. Трое из моей команды тоже слышали. Все это было очень странно. Господа, я различаю звуки гонгов ланкмарских галер и торговых судов лучше, чем голоса собственных детей. То, что мы слышали, было так похоже на гонг «Акулы», что мне и в голову не могло прийти, что звон доносится с какого-то другого судна. Я решил, что это какое-нибудь замысловатое призрачное эхо или просто плод нашего воображения – во всяком случае, у меня и в мыслях не было, что я должен как-то на это реагировать. Будь у меня хоть малейшее подозрение….

Льюкин нахмурился, покачал головой и продолжал:

– Теперь я понимаю, что на черном тендере был в точности такой же гонг, как на «Акуле». С его помощью, а также, видимо, с помощью кого-то, кто подражал моему голосу, они заманили «Устрицу» в туман, причем достаточно далеко, и крысиная орда под предводительством белой крысы сделала свое дело, а воплей команды слышно не было. Они, должно быть, прогрызли в днище «Устрицы» штук двадцать дыр – потому-то так быстро и разбухло зерно. О, эти мелкие кривозубые твари гораздо умнее и настойчивее людей!

– Да это ж какое-то умопомрачение! – фыркнул Фафхрд. – Чтобы мужчины вопили из-за крыс? И уступили им? И чтобы крысы захватили и потопили корабль? Крысы, которые соблюдают дисциплину? Чистейшей воды суеверие!

– Тебе ли говорить о суевериях и невозможном, Фафхрд? – бросил Слинур. – Не ты ли, не далее как сегодня утром, разговаривал с каким-то косноязычным демоном в маске, который сидел на двуглавом драконе?

Льюкин поднял брови и вопросительно посмотрел на Слинура. Он только сейчас впервые услышал об эпизоде с посланцем Гагенбека.

Фафхрд ответил:

– Это было путешествие из одного мира в другой. Совсем иное дело. Суеверие тут ни при чем.

Слинур скептически проговорил:

– А в рассказе ведуньи о Чертовой Дюжине тоже нет никакого суеверия?

Фафхрд рассмеялся:

– Я никогда не верил ни одному слову из того, что говорила ведунья. Она ж была просто старая и бестолковая ведьма. Я повторил все эти глупости просто интереса ради.

Недоверчиво прищурившись, Слинур некоторое время разглядывал Фафхрда, потом обратился к Льюкину:

– Дальше.

– Да рассказывать больше практически нечего, – ответил тот. – Я видел, как полчища крыс плывут от «Устрицы» к черному тендеру. Видел я, так же как и вы, их белого предводителя. – Тут Льюкин многозначительно глянул на Фафхрда. – Потом я в течение двух часов безуспешно пытался догнать черный тендер, пока у моих гребцов не свело руки. Если б я настиг тендер, то не стал бы брать его на абордаж, а просто сжег бы. Вот именно, и вылил бы на воду горящее масло, если бы крысы снова попробовали бы сменить судно. И смеялся бы, наблюдая, как поджариваются эти мохнатые убийцы!