Илона Эндрюс - Магический ожог

— Помоги-и-и…

Его магия рванула пушечным выстрелом. Охранный контур на двери порвался как папирусная бумага, а волна прошла по мне и вылетела в кухонное окно. Если бы магия была материальной, она снесла бы стены. Пораженный этой силой, мой мозг потратил целое мгновенье, чтобы осознать: охранный контур больше не защищает ни дверь, ни окно за спиной.

Вьющаяся прядь черных волос схватила меня за талию и с ужасающей силой и скоростью потащила к сломанному окну. Я ударилась о развороченную решетку. Боль огнем обожгла спину. Внутри стало горячо. Я вскрикнула.

Еще один черный локон обвил мою руку. Джули замерла с широко распахнутыми от ужаса глазами. Волосы стягивали меня сильнее и сильнее, сжимая грудь. Я не могла и мускулом пошевелить. Стальной обруч сдавил легкие. Если бы я вырубилась, он бы забрал Джули.

‑ Убей … — проскрипел Балахон.

Челюсти прокусили мое плечо, но тут же разжались. Рива захрипела, обожженная моей кровью.

Она — нежить. Ей можно управлять, как и вампиром. Я потянулась к ее сознанию и ударилась о защитную стену Балахона. Непроницаемая.

Волосы снова крепко сжали. Без вариантов.

Боль пронзила спину. Я напряглась и произнесла одно единственное слово:

— Amehe . Повинуйся.

Слово силы далось неожиданно тяжело: возникло чувство, что внутренности вырвали из живота. Я заметалась в агонии. К счастью, стена, закрывавшая сознание ривы, рухнула. Теперь в сети из щупалец взвыл Балахон.

Передо мной, как зияющая дыра, открылось сознание ривы. Я собрала его в кулак и сжала. Аркан из волос ослаб. Они все еще держали меня, но удушающего сдавливания уже не было.

Я смотрела и глазами ривы, и своими собственными. Этим двойным зрением я увидела Джули, свернувшуюся на полу крошечным комочком. Балахон уставился на меня. Я чувствовала: он затаился в самых укромных уголках сознания ривы и выжидал. Переполненный ненавистью не просто ко мне, а к тому, кем я была, он кипел, едва сдерживая ярость. Мерзкая и озлобленная тварь, желающая покончить со всем родом человеческим. Во мне разрослось отвращение — инстинктивная реакция сродни ксенофобии. Столь сильная, что грозила затмить рассудок.

Я заставила волосы размотаться. Они медленно и неохтно отпустили меня. Даже со словом силы я не смогла бы долго удерживать риву. Стоит замешкаться и Балахон перехватит контроль.

Я отступила и втянула риву на кухню через решетку на окне.

Смотри сюда, сукин сын.

Повинуясь моей бессловесной команде, рива ударилась головой о стену.

Удар. Гипсокартон раскрошился и показался кирпич.

Удар . Растеклось красное пятно.

Удар . Ее череп лопнул, словно упавшее яйцо.

Ты не получишь моего ребенка, слышишь меня?

Рива размахнулась для финального удара, с её головы стекала красно-серая слизь. Присутствие Балахона в разуме твари пропало. Секундой позже я парировала её удар, и по-быстрому слиняла, пока умирающее сознание не утянуло меня за собой.

Удар .

Поток мерзкой жижи залил стену.

Спина вспыхнула, будто на раны налили раскаленное стекло. Комнату слегка качнуло. Я сжала зубы и подняла меч.

Балахон ждал у порога. Дорога была открыта. Меж нами не было магических стен.

Я медленно улыбнулась, обнажив зубы.

— Троим — крышка. Один на один. Ну, давай.

Щупальца сделались тоньше, сильнее натянув сеть. Стоя на носочках, я слегка подалась вперед, готовая мгновенно кинуться в бой.

Тут, к моему удивлению, щупальца отцепились, втянулись в рукава и под полы одежды. А сам Балахон сбежал. Его словно сдуло порывом ветра.

Я опустила глаза и успела заметить, как ноги Джули скрылись под столом.

Я НЫРНУЛА ПОД СТОЛ И ЧУТЬ НЕ УПАЛА. У меня закружилась голова. От резкой боли, которая обожгла спину, перед глазами поплыли фиолетовые круги: я не могла рассмотреть обстановку. Нехорошо.

— Джули, мы должны убираться отсюда.

Она ударилась спиной о стену.

— Ты похожа на них. На людей из Братства.

— Нет. Ни капельки. — Именно на людей из Братсва. Я настолько похожа на них, что, если бы вы узнали, вы бы с воплями убежали прочь. — Мы должны идти, Джули. Мы не можем оставаться здесь. Здесь может быть еще много этих тварей, а у нас вынесена дверь и выбиты окна. Нам придется уйти.

Она покачала головой.

Боль вновь пронзила позвоночник, и слезы потекли из глаз. Я не могла вспомнить случай, когда мне было настолько больно в последний раз. Пришлось приложить все усилия, чтобы тон моего голоса оставался мягким: