Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Каждая минута промедления унесет сотни жизней.

Кушиэль прошептал мне на ухо: « Сейчас …»

Я стиснула виски, понимая, о чем он.

Подняться, не разбудив спящих рядом, не составило труда. Выставленные по периметру караульные за передвижениями внутри лагеря не следили. А я умела двигаться тихо-тихо: это первое, что усваиваешь при Дворе Ночи. Прежде всего там учат быть незаметной, невидимой, прислуживать ненавязчиво и никому не мешать.

Делоне тоже приветствовал этот навык.

Оставить Жослена было труднее всего, потому что я знала: он никогда меня за это не простит. Я перешагнула через него. В серебристом лунном свете спящий Жослен походил на прекрасного Эндимиона из древней эллинской легенды. Я поцеловала его в лоб, едва прикоснувшись губами, и он что-то неразборчиво пробормотал во сне.

– Прощай, мой Кассиэль, – прошептала я, напоследок погладив его по голове.

Потом встала и заколола фибулой темно-коричневую бархатную накидку, подаренную Куинселем де Морбаном, в которой я сливалась с ночным мраком. Пробралась через неосвещенный лагерь – жечь костры запретили из опасений, что скальды их заметят, – выискивая Исидора д’Эгльмора.

Он открыл глаза сразу же, стоило мне опуститься рядом с ним на колени, и характерным движением камаэлита стремительно потянулся к мечу. Не успела я проронить хоть слово, как острие оказалось у моего горла.

– Ты, – тихо сказал герцог, сощурив глаза в лунном свете. – В чем дело?

– Милорд, – отозвалась я так же тихо, чтобы никого не разбудить, – крепость будет готова к вашей атаке.

Убирая меч в ножны, д’Эгльмор смерил меня внимательным взглядом.

– Тебя поймают.

– Но не раньше, чем я доберусь до стены. – Я обхватила себя руками и поежилась. – В скальдийском лагере десятки ангелиек. Уверена, что сумею подобраться достаточно близко и передать Исандре предупреждение, которое она поймет.

Герцог медленно покачал головой.

– Разве не ясно? Тебя схватят, Селиг пытками развяжет тебе язык, и ты всех нас выдашь.

– Нет. – В горле забулькал жуткий смех. – Нет, милорд. Я единственный человек, которому пытки не страшны.

Было слишком темно, чтобы разглядеть алую крапинку, но д’Эгльмор все равно посмотрел на мой левый глаз, очевидно вспомнив, кто я и что. Отвел с лица блестящие светлые волосы.

– Почему ты говоришь о своем плане именно мне? – жестко поинтересовался он.

– Потому что в этом лагере вы один, милорд, не попытаетесь меня остановить, – тихо ответила я. – Помогите мне незаметно миновать караулы. Вы же сами сказали, что каждая минута промедления с контратакой из крепости обойдется в сотни жизней. Предупреждение спасет тысячу наших солдат, а то и больше. Вчера я предоставила вам выбор, какой смертью умереть. Самое меньшее, чем вы можете отплатить – уважить мой выбор.

Казалось, что герцог склоняется к отказу, но в конце концов он кивнул. Я не ошиблась, избрав Исидора д’Эгльмора. Мы подошли к краю лагеря, где стоял в карауле один из его людей. Д’Эгльмор отозвал дозорного на пару слов, и тот с готовностью повиновался. Он не виноват, что не заметил, как я проскользнула мимо, поскольку не ожидал подвоха со стороны своих.

Итак, я покинула лагерь.

Сейчас, когда все уже сказано и сделано, кажется несомненным, что бывали в моей жизни более трудные испытания. Та ночь не шла в сравнение с нашим с Жосленом побегом через скальдийскую ледяную пустошь и не угрожала такой опасностью, как сверхъественные ужасы Проливов. Но разнообразных трудностей превеликое множество, причем каждый подходит к ним со своей меркой, и для меня то деяние стало самым сложным на моей памяти.

Отступив от границы лагеря, я осталась совсем одна.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы бесшумно спуститься с холмов. Хотелось взять лошадь, но в карауле стояли ланьясские лучники Гислена и им было приказано стрелять во все, что шевелится. Я бы не осмелилась проверять на себе их мастерство даже в кромешной темноте. Они способны подстрелить ворону на кукурузном поле, ориентируясь лишь на звук, а лошадь издает довольно много шума и в лунном свете представляет собой крупную цель.

Я же была маленькой и двигалась тихо-тихо.

На спуск ушло не меньше часа, хотя я старалась двигаться побыстрей, миновав внешнее кольцо караула. По большей части я спускалась на четвереньках, и на руках оставались ссадины от камней. А выбравшись на равнину оценила, что до крепостной стены шагать еще часа два. Чуть больше мили до скальдийского лагеря, а дальше, среди врагов, пробираться придется медленно.