Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Я поежилась и отвела взгляд.

– Кроме того, – с улыбкой добавил Гиацинт, – едва мы достигли бы суши, твой чертов кассилианец наверняка тут же развернулся бы, пересек Проливы вплавь и навлек бы на всех нас новое проклятие. И так плохо, что его ослепляют обеты, но то, что он по уши в тебя влюблен, делает его очевидной угрозой любому разумному начинанию.

– Жослен? – я удивленно повысила голос.

Кассилианец с любопытством покосился в нашу сторону. Я покачала головой, и он отвернулся, продолжив разговор с Руссом.

– Да поможет ему Элуа, если он когда-нибудь это поймет. – Гиацинт ласково провел пальцем по моей левой брови над отмеченным красной точкой глазом. – Как и тебе.

– Гиацинт, – взмолилась я, отстраняясь и оглядывая просто обставленную комнату. – Посмотри на это… это место. Ты меньше всех в мире подходишь на эту роль! Без друзей, без смеха и музыки… ты же сойдешь с ума!

Тсыган тоже огляделся и пожал плечами:

– Я научу Хозяина Проливов играть на цимбалах, а волны – танцевать. Что ты хочешь от меня услышать, Федра? Если ты смогла перейти Камаэльские горы лютой зимой, я-то уж точно переживу испытание одиноким островом.

– Но восемьсот лет…

– Все может быть. – Гиацинт подпер подбородок кулаком. – Принц Странников, прикованный к скале в сердце стихий. Забавно, не правда ли? – Я пристально посмотрела на него, и он снова пожал плечами. – Остальные страницы «Книги Разиэля» где-то там, в море. Я всегда неплохо умел находить потерянное. Кто знает, а вдруг в утонувших страницах кроется нечто, способное меня освободить? А может, кто-то хитроумный, искусно отгадывающий разные загадки, придумает способ избавить меня от оков. – Он сверкнул зубами в своей неподражаемой улыбке. – Вполне в твоем духе, от тебя всего можно ожидать.

– Не надо, – взмолилась я, смеясь сквозь слезы. – Гиацинт, это не смешно.

– Смешно-смешно, хоть капельку, да смешно. – Он вдруг посерьезнел. – Окажи мне услугу, ладно? – Я кивнула. – Мой дом, конюшня… они должны отойти моим ребятам в Сенях Ночи. Я напишу завещание. Отдай его Эмилю, я оставил этого парнишку на хозяйстве за главного. Если от Города Элуа что-то сохранится после войны, Эмиль сообразит, что делать.

– Обещаю.

– Хорошо. – Он сглотнул, понимая необратимость своего выбора. – И принеси жертву Благословенному Элуа от имени моей матери.

Я снова кивнула; слезы застили взор.

– Анастасия, дочь Маноха.

Она пошла против тсыганских законов и обучила сына дромонду . « Как думаешь, что она про него видела? – вопрошала меня ее бабка Абхирати. – Длинный путь и табор или что-то другое, какое-то отражение в глазу, отмеченном красной точкой? » Теперь-то я знала, что Гиацинт видит в моих глазах, ведь это отражалось и в его зрачках: одинокая башня на затерянном в море острове.

– Я все для тебя сделаю.

– Спасибо. – Он встал и подошел к окну посмотреть на бесконечные волны, золотящиеся в свете клонящегося к закату солнца.

Русс, Друстан и Жослен молча наблюдали за нами с другого конца залы. Если круарх и адмирал раньше не знали, уверена, Жослен уже рассказал им, как давно мы с Гиацинтом дружим; Друстан понимал каэрдианский лучше, чем говорил на нем. Я познакомилась с Гиацинтом даже раньше, чем с Делоне, пусть всего на один день. Он был мне другом, когда я больше никого не могла так назвать. Он был моим свободным выбором, когда мой туар принадлежал не мне.

Гиацинт повернулся и с серьезным видом предупредил:

– Федра, остерегайся Мелисанды Шахризай.

Я коснулась ее бриллианта и испуганно спросила:

– Это ты сейчас дромонд говоришь?

Он покачал головой и с кривой улыбкой ответил:

– Нет. В твоей жизни больше неожиданных поворотов, чем в байке мендаканта. Сомневаюсь, что смогу увидеть твой путь дальше завтрашнего заката. Знаешь, назад смотреть гораздо легче – там все уже свершилось, все неизменно, нет никаких развилок, и можно заглянуть сколь угодно далеко. Я говорю просто как человек, который неплохо тебя изучил. Если тебе выпадет случай встретиться с ней наедине, не вздумай им воспользоваться.

– Ты вправду думаешь, что моей ненависти к ней недостаточно, чтобы не бросится к ней навстречу? – с горьким смешком спросила я. – Ах да, тебя же не было рядом со мной в повозке, когда я очнулась после ее предательства.

– Зато я был на Гиппокампе, когда отказался от своей семьи, чтобы вытащить тебя из оцепенения, в которое тебя поверг один лишь ее вид, – возразил Гиацинт. – Что бы ни было тому причиной, это не просто ненависть. Ей, конечно, не следовало выпускать из рук поводок после того, как она надела на тебя этот ошейник. Так не позволяй же ей вновь до него добраться.