Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

– Не знаю, – прошептала я и спрятала лицо в ладони. Там, в темноте за закрытыми веками, я увидела Вальдемара Селига и двадцать тысяч разъяренных скальдов, а с ними вооруженных до зубов Союзников Камлаха. Нет, неправда – я знала, чего хотела, когда пришла к Руссу. – Называйте своих рыцарей, как вам нравится.

И он так и сделал. Отряд с таким названием до сих пор существует в королевском флоте.

Когда адмирал куда-то ухромал, я отыскала Гиацинта, который сидел у тела Мойред.

– Я слышал, – отрешенно пробубнил он, глядя мимо меня. – Поздравляю.

– Гиацинт, – прошептала я его имя, столь долго служившее мне охранительным сигналом , и коснулась его плеча. – Я не искала славы, ты же знаешь.

Тсыган испустил тяжелый вздох, и на его лице появилось более осмысленное выражение.

– Знаю, знаю. Это все война. Но, Элуа, помилуй! Федра, почему так? Она же была всего лишь девушкой и совсем-совсем юной.

– И ты любил ее, – озвучила я очевидное.

– Любил? – скривил рот Гиацинт. – Любил? Да, может, и любил. По крайней мере, мог бы полюбить. Она сказала, что я вижу сны наяву, помнишь? При нашей первой встрече, там, на берегу. – Его снова затрясло, и я сочувственно обняла друга. Он продолжил говорить, уткнувшись лицом мне в плечо. – Моя семья, мой народ прогнали меня из-за моего дара… да, ты верила в его полезность и заставила поверить адмирала… но она была первой, кто, коснувшись меня, назвал природу моего дара и приветствовал его, как благословение небес. То была она, дочь Нектханы…

Мы с ним оба плакали. Война – странная штука. Ее страшное дыхание отмело, как шелуху, все, что было между нами невысказанного, наносного. «Миссия ради королевы превыше всего». Я об этом постоянно помнила, как и Гиацинт, но все же, когда он повернул ко мне искаженное горем лицо, я подалась к нему и без оглядки на интересы королевы поцеловала его в губы. Он ухватился за меня, словно утопающий.

В Доме Бальзамника рассказывают, будто Наамах возлегла с шахом Персиса из сострадания, желая исцелить его душевную боль. Я выросла при Дворе Ночи и заучила все легенды из общего свода, но не понимала смысла именно этой, пока не вывела Гиацинта из освещенного пламенем круга у похоронных дрог Мойред.

Те из нас, служителей Наамах, кто дискутировал, деля ее желание на тринадцать разновидностей, Тринадцать Домов, жестоко ошибались. Верно, в желании богини много нитей, много оттенков, но все они сплетены в единую ткань, многоцветную, словно плащ мендаканта. Утешение и искупление, печаль и радость, нежность и жестокость, расчет и жертвенность, власть и подчинение, страсть и игривость, любование избранником и собой – все это сплелось воедино на цветущей земле Альбы.

Поэты почему-то не слагают стихотворений и о том, как смерть пробуждает волю к жизни. Но я, не раз претерпевшая боль, сумела забрать ее у Гиацинта. Я принимала от него радость и скорбь, принимала и возвращала, принимала и возвращала много-много раз, пока мы оба не ощутили, сколь нерасторжимо они связаны и что одной не бывает без другой.

Друг, брат, любовник… Я легонько трогала его лицо в темноте, не прерывая поцелуя, не прерывая нашего единения.

Перед тем как излиться, Гиацинт застонал; я пустила в ход кое-какие навыки, усиливающие наслаждение.

– Тс-с-с, – прошептала я, прикладывая пальцы к его губам и дрожа, как натянутая струна арфы. – Ах, опять я до конца не знаю, что такое служение Наамах.

А после он отвернулся от меня, устыдившись своего порыва.

– Гиацинт. – Я прижалась щекой к его теплой смуглой спине и обняла его. – Маковый отвар притупляет боль и погружает в целительный сон, позволяя больному восстановить силы. А Наамах посылает нам желание, чтобы наши раненые сердца на время забыли о горе и начали исцеляться.

– Этому тебя тоже научили ? – спросил он, горько сплюнув последнее слово.

– Да, – тихо отозвалась я. – Ты меня этому научил.

Тогда Гиацинт повернулся лицом ко мне, коснулся моей щеки и покачал головой.

– Все должно было случиться не так, Федра. У нас с тобой. Не так.

– Наверное, не так. – Я пригладила его смоляные кудри, в тусклом звездном свете отливающие серебром, и мечтательно улыбнулась. – Наверное, мы с тобой должны были упоительно соединиться как Королева Куртизанок и Принц Странников, правящие Городом Элуа от Моннуи до Дворца, а не совокупляться от отчаяния на чужой земле, рядом с залитым кровью полем битвы, в окружении шести тысяч диких круитов. Однако мы с тобой вместе здесь и сейчас.