Дмитрий Летучий - Школа Истинной Магии (СИ)

- Я надеюсь, что смогу выделить время, - прошептал гонец. Затем развернулся и закрыл дверь. Ещё немного он стоял на пороге, из щели под дверью были видны его красные ботинки, лишь затем ушёл, оставив Старагота одного.

- Можешь выходить! - сказал в никуда переводчик. Шкаф, стоящий у той же стены, что и дверь, распахнулся, и Тара вышла наружу. - Не устала там сидеть?

- Нет, - ответила она. - Лучше бы беспокоился за себя. Это ведь не может продолжиться вечно?

- Точно, не может. Но я и не собираюсь оставаться здесь вечно. Мы когда-нибудь сбежим, я ведь говорил тебе.

- Я не могу сбежать, - она присела за стол и стала разворачивать принесённый гонцом лист.

- А можешь хотя бы сказать, что тебя так держит в городе, который уже давно должен был опостылеть?

- Тоже не могу, - Тара уставилась на бумагу.

На самом деле, Старагот понятия не имел, как её зовут. Он назвал её хентским именем - Тария - потому что гэльвские имена ему не нравились, а своего собственного она не помнила, или не хотела говорить. Не смотря на то, что он, Старагот, по сути спас ей жизнь. Полгода назад, гуляя по рынку, он увидел её - грязную, худую. Из одежды на ней были лишь тряпки, едва прикрывающие тело. Она просила милостыню у горожан, пришедших на рынок за покупками. В Плиме было немало нищих, но именно она почему-то очень сильно приглянулась Стараготу. Но он не дал ей милостыню. Вместо этого он увёл её к себе домой, накормил, отмыл и купил ей хорошую одежду. Со временем она оправилась и буквально ожила, в чем Старагот конечно же видел свою заслугу. Ведь он буквально выходил её, сделался для неё отцом. Однако чувства к ней он испытывал отнюдь не отеческие.

О своём прошлом Тара молчала, всегда начинала плакать, когда Старагот пытался что-то узнать. И этим даже ещё сильнее привлекала его внимание. У неё были большие грустные глаза. Казалось, за свою жизнь она повидала больше горя, чем остальной Плим вместе взятый.

Старагот присел рядом с ней и взял бумагу.

- Всего-то? - удивился он. - Управлюсь до вечера. К тому же, тот, кто это писал, не сильно беспокоился о кодировке. Вряд ли это что-то важное.

- Просто удивительно, как ты к этому относишься, - обронила Тара. - По мне, все эти символы одинаковые. Лишь...

- В разной последовательности, да. Всё гораздо проще, чем кажется. А ещё я с детства любил разгадывать загадки, - Старагот взглянул на Тару. - Когда-нибудь я разгадаю твою загадку тоже.

Она ничего не ответила, сделала вид, будто не услышала, и ему ничего другого не оставалось делать, кроме как положить лист перед собой и начать работать.

* * *

Дардарон распахнул окно, и свежий воздух ворвался в помещение.

- Наконец-то! - с облегчённым вздохом протянул Трилон, сидя на своём кресле и держа в руке бокал с вином. - Первый день, когда можно со спокойной душой открыть окно. Неужели лето наступило?

- Да, я тоже его ждал, - сказал Дардарон, и это было правдой. Он втянул носом воздух, а вместе с ним запах рыбы, идущий от самого порта. - Надеюсь, ты не против окна?

- Нет, что ты, - бросил Трилон. - Свежий воздух точно не помешает. Половину юности я просидел в этом кабинете и всю старость. Уже голова начинает кружиться от такой жизни.

Дардарон вернулся к креслу напротив собеседника.

- Уверен, что от неё? - спросил он, глядя на бокал в руках Трилона.

На самом деле, директор школы магии Куастока пил не так уж много. По крайней мере, не так много, как мог бы пить человек с его судьбой. Насколько было известно, вся семья Трилона сгорела заживо, остальные умерли от голода. Выжил лишь сам Трилон и его сестра. А после той трагедии директор пережил ещё не одного близкого ему человека, будь то друг или даже возлюбленная. А самому ему не повезло дожить до такого возраста, когда его почти можно называть "старым".

Сам Дардарон был лишь чуть моложе, и знал по себе - длинная жизнь вовсе не кажется таковой. Молодость как будто была вечность назад, но вот затем - всё пронеслось со скоростью стрелы, и вот уже осталось подождать несколько лет, и можно будет встречать старость. Так что вряд ли долгие годы могли заживить давние раны Трилона - жизнь слишком коротка, чтобы её можно было забыть.

- Я ещё не пьян, - усмехнулся директор, вытянув Дардарона из раздумий. - По крайней мере, я не опьянён молодостью. - Он поставил свой любимый бокал на стол и долил вина. Затем снова бросил задумчивый взгляд в окно.

- И всё-таки я никак не могу поверить, что лето наступило, - сказал он. - Скоро снова распустится плющ на стенах, запахнет сирень и перебьёт, наконец, эту вонь с порта. А потом жара, невыносимая до безумия, стражники станут прятаться по тенькам, а молодые полезут в реку! - он протяжно вздохнул. - В этом году не самый интересный состав, да друг? Вот было дело с позапрошлым. Помнишь позапрошлых учеников? Сколько же их было? Пятеро? И все девки! Как жара ударит, тут же снимут мантии, а если тренировка в большом зале, то даже фартуки сбрасывали и дрались в одних тоненьких рубашках. Диво смотреть было! Ты же помнишь?