Наталья Соколина - Констанца (СИ)

Он шептал и шептал ей на ухо милые глупости, не задумываясь о том, что говорит, страстно желая принять на себя её боль, успокоить, утешить, а сердце сжималось от жалости к ней. И постепенно она стала плакать не так отчаянно, а вскоре лишь судорожно всхлипывала, пряча лицо в его кружевном жабо: — Ален, прости, мне так стыдно! Я напугала тебя, да? — Он не ответил, лишь глубоко вздохнул, легко поглаживая её по спине. — А что теперь с ним будет? — Констанца понимала, что её любимому неприятен разговор о лорде Нежине, но не могла не спросить.

— Его перевели в другую камеру, — неохотно ответил тот. — Она не в подвале, а на первом этаже моего Ведомства. Там обычная мебель, только на окнах решётки. Сейчас у него лекарь. Когда его подлечат, король будет решать его судьбу.

— Но ведь он не виноват! Почему ты его не отпустишь?

— Ты не права, Констанца, — жёстко ответил Главный королевский дознаватель, — он виноват хотя бы в том, что не поставил в известность Его Величество о готовящемся заговоре. Это тоже серьёзное преступление, моя хорошая.

— Та приуныла: — его казнят, да?

— Едва ли, — Ален усмехнулся, — Рихард великодушен. Скорее всего, отделается конфискацией части своих земель.

Задумавшись о незавидной судьбе лорда Нежина, Констанца и не заметила, как рука Его милости, поглаживающая её по спине, незаметно сместилась на бедро. Его поцелуи стали более жаркими, а дыхание участилось. Она отвлеклась от своих печальных мыслей и шаловливо прикусила его нижнюю губу: — а как же твой помощник? Ты не боишься, что он может войти?

Ален, деловито расстёгивающий пуговки на платье, фыркнул: — не войдёт. Я его пораньше домой отпустил.

Констанца тихо засмеялась и прижала ладошкой вздыбившийся бугор в его штанах: — я тебя очень сильно люблю, Ален! — И застенчиво добавила: — и тело твоё тоже люблю.

— Девочка моя ясноглазая! — Ален растроганно целовал припухшие от слёз губы, опускаясь всё ниже, вслед за спущенным с плеч платьем, я тоже очень тебя люблю и… — он, наконец, добрался до грудей, приподняв их в ладонях, принялся по очереди целовать, осторожно покусывая и посасывая сосочки, — и всё время тебя хочу, но только, — он поднял голову и, нахмурив брови, серьёзно посмотрел ей в глаза, — только я отчаянно боюсь повредить малышу!

Она прерывисто и счастливо вздохнула и потянулась к нему: — не повредишь. Беременность ещё очень маленькая.

Крепко обнявшись, они лежали на кожаном диване. Внезапно Ален засмеялся: — Констанца, а ведь у меня в шкафу лежат чистые простыни!

Констанца тоже фыркнула. Закинув ему на бедро ногу, потёрлась носом о чуть колючий подбородок: — мы используем их в следующий раз! А пока и так хорошо!

Глава 24.

Затаив дыхание, Ален прижался ухом к округлившемуся животику любимой. Она насмешливо погладила его по волосам, но он с досадой отклонился: — не мешай, Констанца! Не слышно же, когда ты шуршишь!

Она расхохоталась: — скажешь тоже — не слышно! Да он так толкается, что, мне кажется, даже посторонним заметно!

Ален встревожился: — а это нормально? Может, ему чего-нибудь не хватает? Ему, может, тесно там, а, Констанца? Я как подумаю, что ребёнок в скрюченном положении должен ещё несколько месяцев находиться, так прямо в ужас прихожу!

— Я не знаю, — она пожала плечами, — личный лекарь твоей матушки говорит, что он развивается нормально, но велел мне побольше гулять на свежем воздухе, побольше есть фруктов и не злоупотреблять пирожками и булочками.

— Ну да, — Ален нахмурился, — сейчас пойду на кухню, скажу, чтобы повара забыли о сдобном тесте. Но я бы тебя мясом кормил. Что толку в траве? Съешь, а через полчаса снова есть хочется.

Не отвечая, Констанца поплотнее прижалась к нему, но этого ей показалось мало. Она расстегнула на нём треконду и с удовольствием скользнула под неё руками, провела по спине, через тонкую шёлковую рубашку ощущая тепло его тела, напрягшиеся мускулы, когда он прижал её к себе. Он, прихватив губами прядку волос, шепнул ей на ушко: — даже не думай! Тебе лекарь что сказал? Сократить! Не чаще, чем один раз в неделю. Так что прекрати меня дразнить… — Скользнув губами по её щеке, он легко поцеловал её и отодвинул от себя, насмешливо глядя на её насупившееся лицо. Потом вздохнул, взял её за руки и прижал ладони к своим щекам: — мы потерпим, да, родная?

Констанца улыбнулась. С некоторых пор лорд Касилис делал вид, что не замечает их частых встреч наедине. Тем не менее, каждый вечер Ален добронравно отправлялся ночевать в свой городской дом. Слуги ласково поглядывали на Констанцу, а данна Ольгия незаметно выскальзывала из комнаты, когда лорд дар Бреттон, забывая порой постучать, энергично распахивал дверь в покои девушки.