Аннетт Мари - Бессмертный огонь

— Не могу. Я не могу этим управлять.

— Если ты это создала, ты можешь и уничтожить.

Торнадо завыл с новой жестокостью, жар пронзил ее грудь. Ветер терзал их с пугающей силой, почти вырвал ее из его хватки. Широ крепче обвил ее руками.

— Эми, — напряженно сказал он, — времени не осталось.

Он был прав. Слабость, как сила целого океана, обрушилась на нее. Ее легкие сдавило, что-то влажное упало на ее щеку — капля воды стекла к уголку ее рта. Язык пронзил резкий металлический вкус.

Не вода. Кровь. Но откуда?

— Прости, Эми, — в голосе Широ был боль, он коснулся ее горла. Его пальцы скользнули к ее метке камигакари. — Только так я могу это остановить.

Она растерянно нахмурилась, голова кружилась. А потом раскаленная боль вспыхнула под его ладонью.

Эми кричала и извивалась от боли, терзающей грудь. Он держал ее крепко, пока выжигал ее плоть. Пытки пронзали тело, впивались глубоко, разрывали изнутри.

Жаркая знакомая ки ворвалась в нее. Без печати Тсукиёми сила Аматэрасу полилась в ее тело и разум.

— Аматэрасу! — тревожно закричал Широ.

Не ее сила заполнила слабые мышцы. Ее голова отклонилась, чтобы посмотреть на огромный торнадо вокруг них. Без сознательного приказа ее рука поднялась к небу, обжигающая сила сорвалась с ее ладони.

Буря застыла. Без хватки ветра с неба полетели тучи грязи и песка. В пятидесяти футах наверху сиял бумажный талисман.

Широ вскинул руку, повторяя ее жест. Огонь слетел с его пальцев к талисману. С яркой вспышкой пламя поглотило бумагу.

Боль натяжения пропала, оставив пульсирующее жжение метки камигакари. Пыль парила вокруг них, закрывая все остальное, а Аматэрасу отступала. Слезы текли по лицу, когда Эми посмотрела на Широ.

Потрясение пронзило ее, притупив боль.

Глубокая рана тянулась от его щеки по лицу в волосы. Его лисье ухо было изорвано, белый мех окрасился в алый. Кровь постоянно капала с его челюсти.

— Широ… — ее голос оборвался, она отпрянула и увидела его изорванную косодэ. Десяток ран был на его теле.

Юмей появился из-за пыли с черным копьем в руке.

— Так ты выжил, — отметил он.

— В какой-то степени, — ровно ответил Широ.

— Но… что… — бездыханно лепетала она, ее ладони замерли возле Широ, не касаясь его. Кровь текла отовсюду .

— Мы предупреждали, что смерч тебя растерзает, — сказал Юмей, прошел мимо них и опустился рядом с неподвижным Сарутахико.

Ужас превращал в лед ее вены. Ее шикигами ранила Широ? Она сделала это с ним? Слишком много эмоций взорвалось внутри, сдавливая ее легкие.

Широ улыбнулся, глядя на нее.

— Но мне не пришлось зря истекать кровью.

Еще одна тень появилась за редеющими облаками пыли, ужас вспыхнул в ней. Тсукиёми остановился в нескольких ярдах от них, по бокам были шикигами-змеи.

Широ поднял голову и проследил за ее взглядом. При виде Аматсуками он склонил голову.

— И что теперь, Тсукиёми?

При звуке имени Тсукиёми теплая сила, что прочти успокоилась внутри Эми, разгорелась сильнее. Ки Аматэрасу во второй раз наполнила Эми, подавила ее, как волна кипятка. Забрав у Эми власть, Аматэрасу оттолкнулась от Широ и поднялась на ноги.

— Брат, — прошипела она, единственное слово было полно гнева. — Как ты посмел?

— Аматэрасу… — начал Тсукиёми.

— Как ты посмел? — ветер собрался снова. — Ты предал меня, но подумал, что спасение моей камигакари позволит тебе заслужить прощение?

Боль сковала его лицо, его непоколебимое спокойствие трещало от ярости сестры.

— Я только хотел оградить тебя от страданий. Ты должна это понимать.

Она шагнула к нему, ветер хлестал вокруг нее.

— Страдать — значит жить. Бороться — значит знать страсть. Ты лишил бы меня всего этого ради мира. Твоя трусость отвратительна, Тсукиёми.

Он вздрогнул.

— Что такое вечности мира? — осведомилась она, сделав еще шаг к нему. — Что такое вечность безжизненного существования? Ты не защищаешь меня, а обрекаешь!

Она подняла руку в его сторону, ее ярость затмевала Эми.

Пальцы сжались на ее запястье, прерывая жестокий жест. Несмотря на раны, Широ встал перед ней, заслонил собой Тсукиёми.

— Хватит, Аматэрасу. Отступи, пока ты не сошла с Такамахары.

— Она — моя камигакари, — рявкнула Аматэрасу в гневе. — Я спущусь, когда решу, что пора.

Что-то вспыхнуло в глаза Широ. Он не двигался, но его поведение изменилось, мышцы сжались на лице, тени собрались в глазах. И перед ней стоял уже не Широ.

А Инари.