Филипп Пономаренко - Велиалит (СИ)

Вновь послышался жуткий скрежет. Выглянув в отверстие, отец вскрикнул от ужаса. Три чудовищных существа рвали своими когтями двери вагона. Их шерсть переливалась в лучах солнца, тела были чересчур крупными даже для волков. Под их напором дверь трещала по швам, готовая слететь с петель.

«Бежать!»

Это слово произнес не отец, оно словно пронзило его изнутри. В то же время он чувствовал, что это приказ, отданный кем-то, кто рядом. Не совсем осознавая происходящее, священник схватил сумку, сунул книгу за пазуху и вновь выглянул в окно. Волки сорвали дверь и по одному запрыгивали вовнутрь. Безо всякого удивления отметив, что их именно трое, отец Сергий выскочил наружу через окно и бросился бежать.

— Поезд Керчь-Николаев…, — пробормотал Фил, глядя на табло. — Где ты? … Москва-Николаев, Киев, Бухарест… ага! Вот ты где! Вторая колея!

Парень направился в сторону перрона. Выйдя на улицу через коридор на втором этаже, Фил огляделся. Толпа встречающих уже стояла стройным рядом на втором пути, вглядываясь вдаль. Поезд должен был вот-вот прибыть. Фил подошел к краю платформы и огляделся. Несколько человек что-то ожесточенно обсуждали, возмущаясь «ужасными украинскими железными дорогами». Кажется, сильно задерживался какой-то поезд международного соединения.

«На второй путь пребывает скоростной поезд номер…» — послышался надтреснутый голос дикторши. Фил задрал голову, прислушиваясь. Это был поезд, который он ждал. Состав уже появился на горизонте, приближаясь к перрону.

Внезапно из толпы, клубившейся у поезда, стоявшего на соседней колее, вышли трое людей, ярко выделявшихся в общей массе. Фил сразу обратил на них внимание. Восточная внешность, странная одежда, больше напоминавшая кимоно, наголо выбритые головы. Таинственные люди, походившие на японских самураев, прошли мимо парня. Как-то странно в глаза бросились длинные предметы, привязанные у каждого из трех за спиной. «Мечи, наверное… ого, как интересно».

Проходившие мимо на мгновение замерли возле Фила. Парень вздрогнул от странного ощущения, пронзившего его тело. Словно в спину подул ледяной ветер. Но стрелки на часах двинулись, позади загремел прибывший поезд, а трое незнакомцев пошли вперед, сливаясь с толпой людей.

— Странно…, — сам себе сказал Фил, провожая троицу взглядом. Потом парень отвернулся к поезду, выискивая на табличках в окнах вагонов цифру «9». Отыскав нужное направление, парень отправился в сторону головы поезда. Девятый вагон умчался вперед.

Отец Сергий бежал по узким улицам города, пытаясь отыскать нечто вроде автовокзала, или стоянки частников-водителей. Побег из поезда удался, но времени было смертельно мало — у детищ Фенрира нюх был почище, нежели у самой лучшей охотничьей лайки. Как назло, городок был неказистым, неразвитым — и кроме нескольких древних авто, которые кроме всего еще и пустовали, священник не сумел найти ничего. Почти потеряв надежду на спасение, Отец Сергий вдруг узрел свой шанс — длинный синий «Икарус», стоявший на стоянке возле магазинчика с продуктами. Неведомо, зачем автобус тормознул в этом месте, но под дворниками на лобовом стекле виднелась надпись «Николаев», а водитель нервно курил возле дверей, всем своим видом призывая людей готовиться к отправлению.

Почти за мгновение преодолев расстояние до автобуса, отец Сергий сунул водителю сотенную банкноту, шепотом спросил, долго ли ехать до города, вбежал в салон и просто упал на сиденье, абсолютно обессиленный. Сон практически сразу пронзил его разум. И это был кошмар, наполненный огнями и криком, волнами ледяного ветра и шумом рушащихся крепостей. Холодящий душу вопль прервал кратковременную дремоту — очнулся священник уже в городе, все еще окруженный осколками сна и отголосками призрачного голоса неизвестной мученицы. Все ужасы остались в царстве Морфея, но не на долго — стоило отцу Сергию выйти на улицу, как на небо набежали сизые тучи, а по земле застучали тяжелые капли дождя. Книга, спрятанная под плащом, вибрировала и грелась, сигнализируя о приближении врага.

Поймав машину, священник назвал адрес и уткнулся взглядом в пепельно-серое, клубящееся небо за окном. Приближались сумерки. Дождь лил все сильнее.

Саша вышел из вагона на душный перрон и закашлялся. После двух недель пребывания в Крыму, где девственная красота природы правила всем, возвращение в родной город казалось кошмаром. Или снисхождением в Ад.