Михаил Светлый - Узор судьбы

— Что? — косясь на нее, тянул я до последнего с возвращением, надеясь узнать хотя бы еще одну крупицу информации.

— Откажись от зерна. И как только оно перестанет мерцать — я подарю тебе смерть, — заявил маг и тыкнул в меня железякой.

«Вернуться!» — крикнул я про себя, не желая знать, чем все это закончится.

Синее пламя свечи взвилось вверх на десяток сантиметров, а моя плоть зашипела, когда в нее погрузился раскаленный добела прут.

Я заорал от боли. Че за хрень? «Вернуться!» Свеча опять полыхнула синим огоньком. «Вернуться!» — уже отчаянно взмолился я, ощущая мерзкий запах дыма, вырывающегося из-под палящей меня железки. Но все было тщетно — мои попытки вернуться к началу нового цикла заканчивались неудачей, рождая лишь вспышки синего пламени свечи.

Маг отвел от моей обугленной раны железку, выдирая прилипшие к ней кусочки поджаренного мяса. Еще одна вспышка боли сменилась мучительной пульсацией, расходящейся от ожога. То, что я недавно полагал болью в затылке, было лишь легкой щекоткой по сравнению с этим .

Мерзко улыбнувшись, маг сказал:

— Свеча порядка не дает использовать магию, так что зерно тебе не поможет. Ты ведь к нему сейчас обращался?

«Вернуться!» — опять попробовал я.

Пламя свечи взвилось, но тут же опало, заблокировав мою попытку. Ублюдок рядом со мной расхохотался, а потом, приблизив свое лицо к моему, злобно прошипел:

— Сейчас ты познаешь мой гнев, раб! Откажись от зерна, и тогда, если ты будешь меня умолять, я подарю тебе смерть.

А вот это был полный звиздец!..

О том, что случилось потом, говорить неохота. Я орал, матерился, ревел, пуская слезы и сопли, дергался в путах, безуспешно пытаясь уклониться от раскаленных железок, и безостановочно продолжал взывать к своей способности: «Вернуться!», «Вернуться!»…

Случись подобное со мной раньше, я бы уже давно сдался, послушавшись мага, то нашептывающего мне сладкие посулы, то злобно на меня орущего и погружающего в мою истерзанную плоть очередную железку. Но сейчас я был уже не тот, что когда-то. Меня закалили силовые тренировки, когда через боль в уставших и отказывающих повиноваться мышцах я делал еще один, самый важный подход. Меня закалили удары, которыми осыпал меня противник в спарринге на тренировках по боксу, когда мне надо было продержаться еще немного, устоять на ногах и не сдаться. Меня закалили приемы борьбы, ломающие кости и выворачивающие суставы, что часто случались на тренировках по самбо. Боль уже не была для меня чем-то непривычным. Боль теперь говорила со мной, она учила меня, став постоянным помощником в моих тренировках. А сейчас боль принимала у меня экзамен, решая, жить мне или умереть. И я выбрал жизнь!

«Вернуться!» — только на этом сосредоточил я все свои силы. «Вернуться!» — и мое желание стало побеждать. Пламя свечи вспыхивало все чаще, а его язык взметался все выше. «Вернуться!» — и вот синий огонь уже не стихает, плавя свечу. «Вернуться!» — и полуметровый столб синего пламени ревет, на глазах сжигая свечу.

— Куда ты уставился? — в отчаянии взвыл так и не сломивший меня маг, проследив за моим взглядом на этот факел. — Сдохни, шакал! — И он вонзил раскаленный багровый прут прямо мне в глаз.

Голова взорвалась болью, и меня поглотило ревущее пламя, сжигающее мою плоть без остатка. Тела не стало, но моя душа все еще металась в огне, окружившем ее со всех сторон. Огонь полыхал везде, даже во мне. Но он уже не обжигал, он лишь рождал ярость. Жгучую ярость, готовую подобно пожару накинуться на все, до чего дотянутся языки пламени. Мой бешеный гнев раздувал пламя этой ярости, сжигая мою суть, но даря единение с багровым пламенем ада, воцарившегося вокруг. Вся вселенная стала одним сгустком огня, выжигая абсолютно все, и саму себя тоже. Мир исчез в огне, и я исчез вместе с ним.

А в следующее мгновение я распахнул глаза, в которые хлынул поток света.

Вскочив, я замер на месте, сжимая кулаки. Меня душила бушевавшая во мне ярость. Убить! Я прикончу этого ублюдка! Кровавая пелена затмила все кругом, грудь часто вздымалась, и я рычал от злобы, не зная, на кого обрушить свою ярость. Не выдержав, взвыл бешеным зверем и со всей силы саданул кулаком в стену. Уничтожить! Раздался грохот — и мой кулак, проломив бетонную стену, разметал по сторонам ее серые осколки.

Ярость схлынула, и я с удивлением уставился на дыру в бетоне. Затем перевел взгляд на свой все еще крепко сжатый и почему-то совершенно целый кулак. Ни царапины! Но как? Дыра, которую я пробил в соседнюю комнату, подтверждала, что я только что совершил невозможное. Нет, будь у меня мана, я бы, наверное, смог провернуть подобный фокус, но ведь сейчас…