Сергей Калашников - Чистилище (СИ)

- Нет! - неожиданно высоким голосом выкрикнул капитан, отгоняя наваждение.

Он мешком завалился обратно в угол, на засаленное, скомканное одеяло. Тяжело дыша и ловя расфокусированным взглядом полуистлевшую тварь, скребущую камень лошадиными зубами. Она тоже была кошмаром, но далеко не таким страшным. Надежда на освобождение - вот что пугало по-настоящему.

- Освобождение от чего? Ведь эти опостылевшие стены держат лишь потрепанное тело, а не тебя самого, - Рональд Брикман снова покачнулся, почесывая заросший подбородок. Его развернуло чуть в сторону и теперь лейтенанту приходилось сильно коситься, что бы удерживать зрительный контакт. - Да что ты так щуришься, дружище? Я ведь за тебя переживаю.

Капитан молчал, до боли сжимая зубы. Он, разумеется, понял намек. Но самоубийство было сродни дезертирству. А Брюс Ботрайт не был дезертиром.

- Самый легкий выбор - почти всегда бывает неверным, - процедил он своим поставленным командирским голосом. И боясь, что не сможет продолжить в том же духе - заговорил шепотом. - Я переживал и не такое... Важно знать своего врага. А я знаю. Вы лишь видения... проклятое наваждение... сон наяву.

Губы лейтенанта скривились в скептической ухмылке. Попытавшись указать куда-то кивком - он гротескно задергался на веревке.

- Сон говоришь? А зачем спящему это?

Ботрайт не без труда проследил за взглядом покачивающегося лейтенанта. И растерянно уставился на свой топор. Он не помнил, когда взял его в руки. Лоснящаяся деревянная рукоять была теплой на ощупь, по крепкому лезвию скользнул многозначительный, тусклый отсвет.

- Ну я же здесь один, - принялся оправдываться капитан. - Да еще эта тварь, - хруст крошащегося камня чуть усилился. А лейтенант снова улыбнулся. Гаденько так, с нескрываемой издевкой. - Да, одно с другим не вяжется... И что? Как бы там ни было - пока я справляюсь. С вами.

На самом деле он не был уверен, что и правда справляется. Все чаще случались провалы в памяти. Пару раз Ботрайт приходил в себя где-нибудь на стене или во внутреннем дворе крепости. Иногда с оружием в руках. Пока, вроде бы, ни кто не пострадал. Но минувшие битвы и сражения все чаще вытесняли действительность из угнетенного сознания капитана. Он старался как можно реже покидать свои покои, от части потому, что боялся кого-то убить или покалечить. Но солидного опыта, как жизненного так и боевого, с лихвой хватало для понимания ситуации сложившейся в гарнизоне.

Исчезновение нескольких бойцов или даже их частей - представляли куда меньшую угрозу обороноспособности Дурн-фара, чем развернутая в такой момент, радикальная борьба с подобными случаями. Каннибализм, как ни крути, встречался не так уж редко. Ботрайт уже бывал в длительной осаде и насмотрелся всякого. Он знал, что пока падальщики прячутся по углам, страшась показаться на свет - надежда еще есть. А удержать людей такого сорта в повиновении может только тот, кто внушает страх. Но если вдруг окажется, что командир ослаб, что его рука больше не в силах удержать плеть... или топор...

Тяжелая секира полетела прямо в голову отвратительной, зубастой твари. Загремело дерево, в стороны брызнули щепки. Вместо полуистлевшего вурдалака, вгрызающегося в пол, в полутьме чернели контуры опрокинутого стула с высокой спинкой.

- А если слабость не в руках, а в голове? - насмешливый голос лейтенанта прозвучал резко, словно звонкая пощечина.

Ботрайт обернулся, сжав кулаки и скрипя зубами, готовый броситься на врага. Но комната, как и раньше, была пуста.

Следующий день начался с того, что паренька, обычно раздающего пайки, нашли в огромной луже крови. В двух шагах от его же койки. Прямо посреди казармы. Но на этом неожиданности не закончились. Как только парня взяли за ноги и потащили - он вдруг ожил. Ругаясь грязно и неразборчиво, воскресший взбрыкнул ногами не хуже строптивого осла, повалив одного из товарищей, собравшихся его закопать. Вскочив на ноги, старательно изображая здорового и полного сил бойца - произнес пламенную тираду. Суть ее сводилась к тому, что он переживет всех присутствующих, а если вдруг кто-то снова попытается его похоронить, не убедившись в необходимости такого серьезного решения... Что же грозит невнимательному могильщику ни кто так и не узнал. Парень резко согнулся пополам и его вырвало. Очень бурно и обильно. Преимущественно кровью. После чего заинтриговавший всех оратор завалился прямо в свеженаблеванную красную лужу.

- Где-то я такое уже видел... - задумчиво протянул солдат со свернутым носом и переломанными ушами.