Виктория Карелова - Академия Истины

— Да, пожалуй! — согласилась художница, глянув на меня. — Впрочем, мы уже практически пришли! Вон вход в театр.

Столичный театр оказался огромным зданием с зеркалами, скульптурами и широкими лестницами. Публика и впрямь блистала нарядами и драгоценностями. Мы не стали задерживаться в холле, а сразу поднялись в какой-то странный, узенький, выгнутый коридорчик, по левой стене которого тянулся ряд дверей, в одну из которых мы и зашли. За дверью скрывалась небольшая комнатка, обитая красным бархатом. По правую руку стоял диван, а напротив него висело большое зеркало в золоченой раме. Брианда немедленно кинулась прихорашиваться, а я все пыталась понять, куда это мы попали.

— Вам что-то не нравится, верита Феодоссия? — вежливо осведомился магистр.

— Нет, что вы, здесь очень красиво! Просто мне казалось, что в театре должен быть зрительный зал, как на факультете Искусства.

— Зрительный зал здесь есть, и намного лучше, нежели в Академии. Он скрывается за той портьерой, — пояснил мужчина.

Я тут же смутилась, осознав, что опять ляпнула глупость.

— Но я тоже никогда не понимал, зачем нужно тратить место на аванложи. Все равно никто не приходит сюда в верхней одежде.

— Не занудствуй! — оторвалась от зеркала Брианда. — Лучше проводи Фею в ложу. Я к вам скоро присоединюсь.

— Как скажешь, милая! — с непонятной ехидцей ответил ей брат.

Ложей оказался небольшой балкончик, так же весь обитый красным бархатом. Здесь стояли изящные креслица, в одно из которых и усадил меня магистр.

— Полагаю, отсюда вам будет удобнее всего наблюдать за представлением, — пояснил он.

Зрительный зал был грандиозный! Мне не хватит слов, чтобы описать это гигантское помещение, все изукрашенное позолотой, с расписным потолком и занавесом, которым, наверное, можно было полностью укрыть наш терем на заимке. Пока я его разглядывала, заиграла музыка.

— Скоро уже начало, — отметил магистр.

— А Брианду не нужно позвать? — забеспокоилась я, оглянувшись на портьеру, отделяющую нас от аванложи. Мне показалось, или оттуда донесся смех?

— Нет, Брианда никуда не денется, поверьте, — слегка поморщился мужчина.

Художница появилась уже тогда, когда в зале погас свет.

В спектакле рассказывалось о двух бедных сиротках — мальчике и девочке, найденных в лесу и принятых на воспитание добрыми пастухами. Детишки подросли, тоже стали пасти стада и полюбили друг друга. И если поначалу все было вполне мирно, позднее на них начали с незавидной регулярностью нападать пираты, им постоянно приходилось отбиваться от настойчивых поклонников, причем, к моему глубочайшему изумлению, поклонники появились и у девочки, и у мальчика. Думаю, я просто что-то неправильно поняла в сюжете. Заканчивалось все очень трогательно: герои нашли своих настоящих родителей — из двух очень богатых дворянских родов — и смогли пожениться.

Я даже не сразу поняла, что мальчика-пастушка играет как раз Шарль Демар! Он был чудо как хорош, хотя мне с трудом удавалось первое время сдерживать смех, наблюдая, как «пастушок» в кружевной рубашке и панталонах с бантиками размахивает какой-то удочкой, причем каждый раз после взмаха откуда-то раздавался звук щелкающего кнута. А когда этот горе-подпасок погнал коров на клеверное поле, мне даже пришлось прикрыть рот ладошкой. Зато про любовь и пиратов было очень интересно и душещипательно.

К концу представления на душе было уже легко и радостно, даже дышать стало свободней, словно после теплого летнего дождя, и я искренне аплодировала актерам, которых просто завалили цветами.

— Вам понравилось? — спросил магистр, помогая мне подняться.

— Да, очень, — искренне улыбнулась я. — Хотя начало смешное, зато конец просто чудесный!

— Смешное? — удивился верит Филипп. — Странно, я не заметил.

— И что же тебя насмешило? — поинтересовалась художница, вновь охорашиваясь перед зеркалом.

— Бриандочка, боюсь, тебе не понравится, если я начну рассказывать, что происходит с коровами после того, как они наедятся свежего клевера, — потупилась я.

— Ну, теперь я уже просто умру от любопытства! Можно кратко обрисовать?

— Если совсем кратко: вздутие живота.

— Да, пожалуй, лучше без подробностей, — согласилась девушка.

Вечером за чашкой чая мы уютно болтали с Чеккиной. Она посмеялась над моими впечатлениями от спектакля и рассказала, что это очень старая пьеса и весьма известная, но никто пока не предъявлял претензий к коровам на клевере. Я лишь плечами пожала: