Артем Савин - Цитадель души моей (СИ)

- Приятно думать, что ты - меч, - Дерек встал, - но неприятно осознавать, что - в чужой руке. Не правда ли?

- А почему, - спросил я осторожно, - ты думаешь, что кто-то знал? Кто вообще что-то может знать о том, как там всё у вергов? Теперь, когда вольп в лесах не осталось...

Неужели вольпы возвращаться начали? В Империи диких вольп не осталось, зверобога мы ихнего прибили, так что нов приводить вроде как некому. Но далеко не все вольпы этого мира - на имперских землях жили. В той же Фригии, например, их еще предостаточно - мне ли об этом не знать. Могут и появиться, так что...

- Потому что мне достаточно прозрачно об этом намекнули, - Дерек снял с вешалки длинный плащ, кинул мне, - и еще кое-что. Одна находка из Ольштада мне покоя не даёт. Сдаётся мне, мы только что в разборках более высокого уровня поучаствовали. Вроде как спор на гладиаторах: дерутся двое на арене - всерьез, насмерть дерутся - а их хозяева сидят на балконе, беседу ведут, вино попивают и за схваткой следят - чей гладиатор победит, того и в споре выигрыш, стало быть.

Я покрутил в руках плащ, хмыкнул:

- Интересно, какой же это у вергов может быть хозяин?

- Знаешь, - Дерек ответил, плащ надевая и плотно его на груди застегивая, - мне вот интереснее, кто же наш хозяин? Надевай плащ и застегнись, чтобы жетон скрыть. Там, куда мы поедем, егерей не любят.

- Куда это? - удивился я. И в самом деле - куда? Где это егерей не любят? А ну-ка покажите это место, мы живо разберемся, как это там посмели егерей не любить.

- Увидишь, - капитан подобрал с полу объемный мешок, закинул его на спину, - заодно поможешь мне в одном деле. Хоть немного на тебе отыграюсь за твои фокусы.

Последним предложением он меня немного озадачил. Поэтому ничего я говорить более не стал, вышел вслед за капитаном из палатки, надел плащ. Дерек же штандарт в палатку закинул небрежным движением и к конюшне направился.

Выехали мы за город, но ехали недолго.

У Лака - озера, то есть, свернули налево и заехали на полуостров. А я ведь знаю куда мы едем - к Константину. Вот только что мы там забыли? Народ его Святым Константином зовет, но то - народ. Сам-то я ни в каких святых не верю. Хорошо быть святым, когда сидишь себе в пещере отшельником, света не видя. К нам бы его, на южную границу, когда чекалки десант на берег Баетии высадили. Чтобы прошел он с нами по разоренным прибрежным деревням, полюбовался из засидки на их гулянья - тогда я посмотрел бы, что от его святости останется.

Так и есть: вон уже домик показался - добротный, с чердаком и крышей покатой, даром, что стены из лозы виноградной сплетены и глиной обмазаны. Дерек неподалеку от домика коня остановил, спешился, не к коновязи, а кустику ближайшему повод зацепил и пошел в сторону, домик широким кругом обходя. Ну и я за ним - спрыгнул, повод на ветку закинул, и пошел. Ищет чего-то капитан - смотрит по сторонам внимательно; все больше - вверх. Но, видать, не нашел - полный круг мы с ним обошли и пошли к входу. В другой раз я б, конечно, спросил, чего это он там выискивал, в ветвях кипарисов и платанов. Но сейчас не стал. Не тот случай. Неспроста он меня сюда взял, это точно. И наш (а еще точнее - мой) недавний почти-бунт к этому явное отношение имеет. Поэтому я безмятежен и тих настолько, что сам себе удивляюсь.

Зашли мы в домик. Скрипнула негромко дверь, обернулся от, снаряженного простым до бедности завтраком, стола хозяин дома. Худой, но высокий - сидя мне по плечи головой достает; седобородый, лохматый, взгляд прозрачно-голубых глаз словно в самое сердце втыкается. Наклонил голову, рот открыл, что-то сказать собираясь, но не успел.

- Мир тебе, добрый человек, - Дерек полупоклон изобразил, и я, чуть запоздав, тоже.

- И вам в мире пребывать. С чем пришли, добрые люди?

А голос у старикана такой, что слезы на глаза наворачиваются. Не знаю, как капитан, но я от одного только этого голоса размякать начинаю. И старикан этот мне давно уже умершим, родным дедушкой кажется, а я сам себе - несмышленышем пятилетним, на мир широко открытыми глазами глядящим. Не то без колдовства не обошлось, не то и в самом деле - святой.

- Благослови нас, добрый человек, на дела наши праведные, - говорит Дерек и голос его таким елеем сочится, что хоть рыбу на нем жарь, на голосе.

Константин хмурится:

- Не всякий человек благословения достоин... - говорит он и замолкает на полуслове. Явно хотел что-то еще сказать, но передумал.

- А кто решает, достоин человек благословения, или нет?

И, хотя голос капитана все такой же масляный, в самом вопросе слышится какой-то недобрый подтекст. Константин хмурится.