Робин Хобб: Судьба Убийцы

Там меня ждала Реппин. Ее тусклые рыбьи глаза встретились с моими. Ненависть во взгляде сменилась безрассудным ликованием, когда она бросилась ко мне. Я уклонилась в сторону, позволяя ей впечататься лицом в дерево. Она ударилась, но оказалась проворнее, чем я думала. Ее нога зацепила мою. Я подпрыгнула, освобождаясь, но оступилась на неровной земле. Алария тем временем встала на ноги. Дико завопив, она прыгнула на меня. Ее вес придавил меня к земле, и прежде, чем я успела выкрутиться, я ощутила, как кто-то наступил мне на лодыжку. Я захрипела, а когда давление усилилось – закричала. Было чувство, будто мои кости согнулись и через мгновение затрещат. Я оттолкнула от себя Аларию и смогла освободиться, но в тот же миг Реппин пнула меня в бок, пнула сильно, не отпуская при этом лодыжку.

Ее нога вышибла из меня весь воздух. Слезы ненависти наполнили глаза. На мгновение я замерла, а затем свернулась вокруг ее ног, изо всех сил пытаясь спихнуть ее с моей лодыжки, но внезапно она схватила меня за волосы и бешено затрясла мою голову. Волосы чуть ли не выдирались, я никак не могла сфокусировать зрение.

– Отделай ее, – услышала я голос Двалии. Он дрожал от каких-то сильных эмоций. Злость? Боль? – Вот этим.

Я совершила ошибку, взглянув. Первым ударом, нанесенным Реппин моей сломанной палкой, она врезала по щеке, нижней челюсти и уху, почти расплющив его. Я услышала звон в ушах и свой собственный вопль. Я была потрясена, возмущена, оскорблена и едва не потеряла сознание от неимоверной боли. Я попыталась отползти, но она все еще удерживала меня за волосы. Палка снова обрушилась – в этот раз на лопатки, хоть я изо всех сил пыталась освободиться. На моих костях было слишком мало мяса, и кофта тоже не защищала, - боль от удара последовала мгновенно за болью вспыхнувшей огнем кожи. Я дико закричала и извернулась, пытаясь дотянуться до запястья Реппин, чтобы, вывернув ее руку, освободить свои волосы. В ответ на это она перенесла больше веса на мою лодыжку, и только рыхлость лесной почвы спасла меня от перелома. Я закричала и попыталась оттолкнуть Реппин прочь.

Палка снова опустилась – удар пришелся на спину, и я вдруг осознала, как ребра соединяются с позвоночником и мышцами вдоль него, ведь все перечисленное исходило криком от боли.

Все это происходило очень быстро, однако каждый последующий удар становился отдельным событием в моей жизни, каждый из них запомнился мне навсегда. Мой отец никогда жестоко со мной не обращался, а в очень редких случаях, когда мать урезонивала меня, это было едва ли больше, чем подзатыльник или легкий шлепок. Всегда – предупреждая об опасности, предостерегая не касаться каминной решетки или не тянуться выше головы за чайником с плиты. У меня было несколько стычек с детьми из Ивового Леса. Они забрасывали меня шишками и мелкими камнями, а однажды я оказалась в серьезной схватке, из которой вышла окровавленной. Но меня никогда не избивали взрослые. Меня никогда не удерживали мучительным способом, пока взрослый человек старался причинить как можно больше боли, не обращая внимания, насколько сильный вред мог быть мне причинен. Я вдруг поняла, что если она выбьет мне зуб или глаз, до этого никому не будет дела, кроме меня самой.

Прекрати бояться. Перестань чувствовать боль. Борись! – Волк-Отец неожиданно оказался рядом, с оскаленными зубами и поднятой дыбом шерстью.

Я не могу! Реппин хочет убить меня!

Дай сдачи. Укуси ее, вцепись когтями, пни ее! Заставь ее заплатить за боль, что тебе причинила. Она в любом случае собирается избить тебя, так что отхвати, сколько сможешь, от ее плоти. Попытайся убить ее.

Но…

Сражайся!

Я оставила попытки освободить свои волосы из хватки Реппин. Вместо этого, как только палка снова опустилась на мою спину, я бросилась прямо к ней, поймала запястье, держащее палку, и притянула ко рту. Челюсти мои впились в него. Я укусила ее не для того, чтобы причинить боль, и не для того, чтобы оставить на ней следы зубов или заставить орать от боли. Я укусила ее, чтобы загнать зубы до самой кости, чтобы набить полный рот ее плотью и попытаться вырвать эту плоть из ее тела. Я сжала зубы сильнее, когда она пронзительно вскрикнула и замахнулась на меня палкой, и я начала рвать зубами плоть ее запястья, яростно тряся головой. Она отпустила мои волосы, бросила палку и отпрыгнула, крича от боли и страха, но я вцепилась в ее запястье руками и зубами и начала пинать по ее голеням, ступням и коленям, когда она потащила меня за собой. Я пыталась как можно крепче сомкнуть зубы, сжимая челюсти и повиснув на ее руке всем своим весом.