Саймон Браун - Государь

– Сержант! – окликнул его он.

Арад посмотрел на горбуна с удивлением, а затем с чем-то похожим на презрение.

– Не сержант, Эйджер Пармер, а коннетабль!

– Лучше уж ты, чем Деджанус, получивший этот пост за убийство Береймы!

– Не искажай историю для оправдания своего предательства! – крикнул в ответ Арад.

Он поднял длинный меч и двинулся на Эйджера. Эйджер дождался, когда Арад подошел достаточно близко, и прыгнул к нему – луда, где противник не мог так легко его зарубить. Он ударил гладиусом, но обнаружил, что острие его отбито щитом гвардейца.

– Я помню твои приемы боя с коротким мечом, – сказал Арад и обрушил на Эйджера навершие рукояти собственного оружия.

Эйджер увернулся, но удар угодил ему по правому плечу. Он зарычал от боли. Арад быстро отвел руку с мечом назад, собираясь заколоть Эйджера, но горбун снова прыгнул вперед, одновременно перебросив гладиус в левую руку, и сделал выпад, целясь гвардейцу в живот. Арад отступил на шаг, резко взмахнув щитом. Эйджер шагнул вбок, поскользнулся и упал на колени; меч Арада свистнул у него над головой. Горбун рубанул гвардейца по ногам, и его клинок врезался глубоко в правую лодыжку.

Арад вскрикнул, снова отступил, но его правая нога подалась, и он упал ничком. Эйджер поднял гладиус и изо всех сил ткнул им. Меч по рукоять погрузился в живот Арада. Гвардеец охнул, опрокинулся вбок. Вытащив меч, Эйджер приставил его к горлу Арада.

– Сожалею, сержант, – произнес он и чиркнул мечом поперек горла. Кровь забрызгала лицо Эйджера, когда дыхание Арада с шипением вырвалось из раны.

– Коннетабль убит! – крикнул Эйджер. – Коннетабль убит!

Королевские гвардейцы не знали, кто выкрикнул эти слова, но подействовали они сразу. Каждый гвардеец почувствовал, как у него потяжелело на сердце, и смелость его уменьшилась. Никто не отступил, никто не показал врагу спину, но хватило и этого. Эйджер бросился вперед, его меч словно оживал с каждым ударом, а напирающие за ним четты удвоили усилия. Гвардейцы начали пятиться.

Арива, Гален и Чариона находились на полпути к стене, когда услышали, что там вспыхнул бой. Остаток пути они проделали бегом, добравшись до кипящей битвы запыхавшимися и с мокрыми от пота сапогами и перчатками. Все трое быстро проанализировали положение и поняли, насколько отчаянным оно было. Арива выхватила меч, крикнула: «Ко мне! Ко мне, кендрийцы!» – и бросилась к воинам, сражающимся возле бронзовых ворот. Гален с Чарионой обнажили оружие и, выкрикивая свои боевые кличи, с двух сторон поддержали королеву, налетевшую на кучку четтов, что пытались ухватиться за засов и вытащить его из скоб. Она рубила направо-налево, не задерживаясь, чтобы прикончить тех, кого ранила и искалечила, но силясь освободить ворота ото всех врагов. Повсюду вокруг нее и на стене над ней раздавались приглушенные ругательства и вопли воинов. Гвардейцы, поняв, что теперь с ними сама королева, вновь обрели мужество и принялись отбиваться так, словно внезапно сделались одержимы демонами. Четты не могли устоять против них и начали медленно отступать.

Арива наконец добралась до засова. Ей пришлось остановиться, дабы перевести дух и расслабить сведенные мускулы, особенно правой руки, которая казалась налитой свинцом. По-прежнему охранявшие ее с флангов Гален и Чариона таких трудностей не испытывали, и королева с завистью посмотрела на них. Один гвардеец увидел, что она остановилась, и поспешил к ней, кланяясь.

– Ваше величество, с вами все в порядке? Вы не ранены?

Арива и сама удивилась, рассмеявшись в ответ.

– Нет. Просто устала. Я не привыкла лично крушить своих врагов.

Гвардеец в ответ сверкнул улыбкой.

– Это приятная работа! – крикнул он и снова убежал к товарищам.

– Вот это называется боевой дух, – сказала она самой себе.

Встряхнув еще раз правой рукой, Арива перехватила меч по-иному и отошла от ворот – взглянуть, что же творится на стене. Там все еще продолжался тяжелый бой, и, как ей показалось, королевским гвардейцам приходилось туго. И тут она увидела Эйджера.

– Капитан Пармер, – произнесла она, с восхищением глядя, как горбун, к смятению своих врагов, двигается чуть ли не волшебным образом.

– Я помню его еще с Даависа, – сказала Чариона.

– А я его помню с куда более ранних времен, – с отвращением добавил Гален. – Давайте покончим с ним здесь и сейчас.

Линан и Коригана наблюдали за продвижением Красноруких и клана Океана на стенах. Надежда разгоралась и угасала вместе с колебаниями битвы, и Линан находил это почти невыносимым.