Вера Чиркова: Разбойник с большой дороги. Бесприданницы

— Ее величество Зантария Риталена Селваронская, — громко объявил капитан Майзен, распахивая дверь, ведущую в гостиную королевы.

Королева вышла в оранжерею, гордо подняв украшенную безупречной прической и небольшой изумрудной диадемой голову. Следом за ней шли непривычно серьезные принцы в сопровождении барона Габерда и одной из юных воспитанниц ее величества, смуглокожей и черноокой Саэлены. Злые языки утверждали, будто она побочная дочь покойного короля, но Тэрлина знала правду со слов брата, около трех лет назад лично сопровождавшего девочку в столицу из крепости порта Агезо, обманом захваченной отступавшими из Каррита войсками мятежников. В тот день под обвалившейся от огня крышей погибли все ее родные, и Карл, рассказывая об отчаянной схватке защитников крепости, скрежетал стиснутыми от душевной боли зубами.

Впрочем, тогда все королевство было ошеломлено необычной жестокостью беглецов, не оправданной даже их безвыходным положением. Казалось, все должно было быть наоборот, загнанные в угол остатки войска герцога Донгерского и его сообщников не могли не понимать, насколько усугубят собственную участь безжалостным обращением с жителями крепости. Да и крепость им, по сути, была не нужна, лишь пара фрегатов, стоящих у внутренней пристани. На них они и ушли, хотя и недалеко. Десяток лучших судов королевского флота уже спешил на подмогу осажденной крепости.

— Ее величество соизволит пригласить вас разделить с ней трапезу, — произнес заменяющий мажордома капитан Майзен таким тоном, словно исполнял эти обязанности всю жизнь.

«А где же настоящий мажордом, где Аньята, неужели вся прислуга сбежала вслед за перепуганными придворными?» — невольно задумалась Тэри, проходя вслед за подругами к столу. И только тут заметила, что на столе гораздо больше приборов, чем гостей, да и остались незанятыми несколько стульев.

Значит, ждали еще кого-то, сообразила девушка, и сердце вдруг забилось сильнее, а пальцы похолодели.

— Сегодня на вас напали, вероломно и жестоко… — произнесла королева, не притрагиваясь к приборам, обвела кадеток пристальным взглядом, помолчала и суховато продолжила: — И я не буду в обиде, если кто-то пожелает после обеда покинуть Беленгор. А сейчас хочу пригласить за этот стол тех, кто не струсил и счел своим долгом встать на вашу защиту. Онгерт!

Королева кивнула капитану, и он тотчас подал свистком сигнал стоящим на лестнице егерям.

Тэри словно связали невидимой нитью, руки и ноги стали чужими, не касавшаяся стула спина выпрямилась еще сильнее, до ломоты, до звона.

— Ваше величество, можно задать два вопроса? — поглядывая в ту сторону, откуда должны были подойти новые сотрапезники, кротко произнесла Бетрисса, получила уверенный кивок и немедленно продолжила: — Можно мы сразу сообщим о своем решении? И еще один… а граф Шаграйн… как он?

— Он у лекарей, но с ним все хорошо, ваша светлость, — одарив старшину полным укоризны взором, поспешил ответить за побледневшую королеву Годренс.

«Могла бы спросить и у меня», — так и рвалось с языка мага, но ответный печальный взгляд герцогини Лаверно внезапно кольнул его невысказанным упреком. Годренс насторожился, пристально оглядел притихших кадеток и с досадой стиснул зубы.

Маркиза Дарве Ульгер была едва ли не бледнее королевы, и платочек в ее судорожно сжатых в кулачок пальцах чуть заметно вздрагивал.

Ей нужна была помощь, и немедленная, а никаких ментальных способностей у Годренса никогда не было, да и быть не могло. Волна магии, когда-то подарившая особые способности жителям Дройвии, была самого нижнего, тяжелого слоя и давала власть над всеми минералами и обычной плодородной почвой. А из всех полученных в дар от учителя амулетов только один позволял кастовать обычный сон, остальные накладывали покорность, неподвижность и даже потерю памяти.

— Да, вы можете сказать и сейчас, — обреченно произнесла ее величество, не замечая, как сидящий почти рядом придворный маг поспешно крутит камни какого-то амулета.

Впрочем, он довольно часто что-то вертел в руках, и никто уже не обращал на это особого внимания.

— Остаюсь, — твердо заявила Октябрина, открыто глядя в лицо королевы.

— И я, — уверенно кивнула Августа.

— Я тоже.

— Остаюсь.

— Я с вами.