Алексей Герасимов: Корона от обороны

«Разве что меня Розалинда попытается отравить», — добавила Шиф про себя, но вслух посвящать врача в свои сложные взаимоотношения с коллегой не стала.

— Магия научным исследованиям пока поддается очень слабо — это вам не электричество какое-нибудь, так что тут лучше перестраховаться. Ну, по крайней мере, я вам очень советую быть осторожной, когда рядом будет эта девушка, — сказал медик. — Это ведь вы можете?

— Могу, но это будет очень трудно, — улыбнулась в ответ фон Шиф.

— Вы уж постарайтесь, — с мрачным видом отозвался Кальмари, не поддержав ее шутку. — Мне бы очень не хотелось, чтобы с вами что-то случилось.

Его последняя фраза заставила Мафальду чуть ли не подпрыгнуть на месте. Больше всего на свете ей теперь хотелось спросить, почему доктора так волнует ее безопасность, но у нее все же хватило самообладания скрыть свои чувства и сохранить на лице спокойное выражение. Но возможно, она все-таки выдала себя движением глаз или каким-то случайным жестом, не укрывшимся от взгляда Абеле, потому что спустя еще несколько мгновений он продолжил:

— Такие люди, как вы, госпожа фон Шиф, слишком ценны, их жизнь слишком важна, чтобы ею рисковать.

Мафальда ожидала от него каких угодно слов, но только не этих, и вновь, уже неизвестно в который раз при разговоре с этим человеком, растерялась и помедлила с ответом.

— Спасибо, господин Кальмари… — пробормотала она, наконец. — Но вы ошибаетесь. Я ничем не лучше других, и уж точно не ценнее. Даже наоборот…

Она посмотрела врачу в глаза, и ей показалось, что теперь он на мгновение смутился.

— Разумеется, любая жизнь ценна, — резко ответил Абеле. — И именно поэтому я назвал вас особенно ценной. Вы можете сделать невероятно много для других людей, и уже делаете.

— Так ведь это только сейчас! — запротестовала фрейлина. — И только потому, что Ее Сиятельство так решила. На самом деле вся эта история с госпиталем и помощью раненым есть последствие женской обиды на супружеское невнимание и мужскую напыщенность, а я тут ровным счетом не при чем.

— Не думаю, госпожа фон Шиф, не думаю, — покачал головой медик. — Такие люди, как вы, в любой ситуации не будут сидеть сложа руки, они способны сделать очень много, чем бы ни занимались. Я понятия не имею, чем обычно заняты фрейлины и прочие знатные особы, — тут Кальмари на мгновение улыбнулся, — да и не горю желанием узнавать, если уж на то пошло, — но я уверен, что и на этом месте вы можете сделать много хорошего. Да и делаете наверняка. Например, можете так повлиять на Ее Сиятельство, чтобы она, в свою очередь, повлияла на своего супруга, а тот сделал что-то важное для своих подданных… Не вы ли вообще подтолкнули вашу госпожу приехать сюда?

Целую долгую секунду Мафальда боролась с искушением ответить «Да» и заслужить еще больше уважения в глазах Абеле. В любом другом случае, разговаривая с любым другим человеком, перед которым ей важно было бы выглядеть с самой лучшей стороны, она, не задумываясь, приписала бы себе инициативу отправиться в госпиталь. Вот только доктор Кальмари не был «любым человеком».

— Вы слишком хорошо обо мне думаете, — сказала она, отогнав все колебания, — но наш приезд сюда был полностью инициативой ее светлости. Я ее только поддержала в этом, и в первую очередь по тому, что здесь, в госпитале, могла больше узнать о своем брате, генерале фон Эльке.

— Да пусть даже так! — пожал плечами врач. — Все равно же вы поддержали госпожу гроссгерцогиню, а могли бы и отговорить ее сюда ехать, а о брате узнать каким-нибудь другим способом. То, что вы здесь, говорит о том, что вы… — Абеле замялся, кажется, впервые на памяти Мафальды не умея подобрать подходящие слова. — Что вы необычный человек, который…

— Здравствуйте, доктор! — дверь пристройки за спиной Кальмари скрипнула, и оттуда вышла Розалинда. — Добрый лень, Мафальда, — она обвела свою соперницу и медика выразительным взглядом и прошла мимо них, продемонстрировав исписанный лист бумаги, который держала в руках. — Господин настоятель просил список лекарств, которые заканчиваются.

Абеле молча кивнул, и соперница Мафальды зашагала к соседнему строению. Первая фрейлина выругалась про себя: теперь среди остальных придворных дам долго будут ходить сплетни о ней и о докторе — и ведь, что самое обидное, сплетни, не имеющие под собой никаких оснований! Да еще и доктор, отвлекшись на Розалинду, так и не закончил фразу.

— Ладно, вы что-то еще хотели сказать? — снова повернулся он к фон Шиф.