Алексей Герасимов - Корона от обороны

Естественно, покрыта пылью была не только форма молодого генерала. Тяжелый двухдневный марш сделал «мышиной» всю бригаду. Вернее, то, что от нее осталось.

«Это еще хорошо, что дождей не было почти неделю, — подумал Эрвин, — а то бы мы непременно увязли в грязи во время перехода. Может даже пушки пришлось бы бросить».

Бригада выходила к Аурумштадту.

— Эрвин, друг мой, вы живы! — к усталому и почти не спавшему два последних дня фон Эльке стремительно подскакал эрцгерцог Эдвин со свитой. — Я не чаял уже вас встретить, кузен!

— Там где может пройти лесной зверь, пройдет и бранденбургский гренадер. — усмехнулся молодой человек. — А там где не сможет пройти лесной зверь, все равно пройдет бранденбургский гренадер. Если говорить в двух словах, то мы потерпели победу. Дивизия фон Зюшвица разбита наголову, господин дивизионный генерал, а сам он убит. Правда, после победы, мы были вынуждены совершить срочную ретираду.

— Как вам это, черт побери, удалось? — запальчиво воскликнул наследник престола. — Эрвин, вы — бог войны!

— Отнюдь, это ваша должность, кузен. — устало улыбнулся Эрвин.

Эдвин фон Гогенштаузен воякой, действительно, был знатным. Какой бес дернул молодого (а были они с фон Эльке одногодками) наследника престола стать шефом именно артиллерийского полка, не знал, пожалуй, никто. Однако того, что бомбардиром он был от Бога, также никто отрицать не стал бы. Это под его командованием пушкари буквально выкосили наступающие колонны противника под Шарлотенштадтом, это его канониры обеспечили победу в деле при Виндстиллбурге, да и весь исход Гессен-Гомбургской кампании, в целом, немало зависел от эрцгерцога Эдвина.

Год назад наследник престола выслужил звание дивизионного генерала, и никто во всем Великом Герцогстве Бранденбург не мог сказать, что эполеты он получил исключительно по праву рождения.

— Рассказывайте, Эрвин. — потребовал эрцгерцог. — Вестовые, это хорошо, но я хочу знать, что и как было на самом деле. В подробностях.

Фон Эльке глянул на проходящую мимо колонну своей бригады — поредевшей, ох, как поредевшей в последней баталии, — и вздохнул.

— Первым делом, господин дивизионный генерал, я прошу принять мой рапорт о присвоении майору Розену следующего воинского звания, полуполковник, и награждении его орденом «Сиреневой звезды» первого класса. — Эрвин извлек из внутреннего кармана загодя, буквально на коленке написанный рапорт, и протянул его своему непосредственному командиру. — Посмертно.

Эрцгерцог одним порывистым кистевым движением развернул бумагу, и буквально впился взглядом в текст.

— Немыслимо. — огорошено прошептал он минуту спустя. — Как у него это получилось?..

Солнце в тот день оказалось, для октября, нежданно теплым. Если первые несколько эскадронов и мушкетерских баталия, спешно перестроившихся с марша, солдаты Эрвина опрокинули играючи — не дошло даже до штыковой — пользуясь внезапностью, то уже час спустя после восхода дневного светила, молочная пелена, скрывавшая позиции бригады фон Эльке, начала стремительно развеиваться, как и рассветный полумрак, не позволявшие противнику должным образом оценить количество и дислокацию противника, а равно и наладить управление собственными войсками. Оное обстоятельство позволяло предположить: вот-вот противник развернет свои батареи и выкосит солдат фон Эльке дружными залпами. Именно в этот момент, когда Эрвин уже готов был дать приказ к ретираде, из оврага на левом фланге выскакали кавалеристы Розена. Удар двух драгунских эскадронов был страшен: три баталии, уже перестроившиеся в линии для боя были смяты и обращены в бегство в течение нескольких минут, а драгуны Розена, с молодецким посвистом, устремились к позициям померанской артиллерии, все еще находящейся в конных упряжках, а оттого беззащитной. В течение какого-то получаса дивизия Зюшвица лишилась двух третей своих пушек, подорванных драгунами на их же собственном боеприпасе, и полуэскадрона гусар, попытавшихся помешать бранденбуржцам. В той лихой, хотя и скоротечной кавалерийской сшибке погиб и померанский дивизионный генерал.

Розен же развернул своих кавалеристов в тыл к ведущим перестрелку, периодически переходящую в штыковые схватки, померанским мушкетерам. Атака эта, поддержанная фланговым ударом гренадер Радека произвела на неприятеля впечатление настолько ошеломительное, что в бегство обратились даже те баталии, которые не попали под удар бранденбуржцев.