Виталий Сертаков - Мастер Лабиринта [СИ]

Если Девидофф хотела унизить меня ещё сильнее, чем я чувствовал себя из-за сбоя в наннитах, у неё не получилось. Я взял моющие принадлежности, воду в бутылке, и ушёл - наводить порядок там, где меня стошнило. Это только справедливо: я создал грязь - я уберу. И рвоту, и своё ДНК в ней.

Девидофф могла бы запереться, и просто не пустить меня назад. Я этого боялся, но тогда и говорить не о чём. Не заперлась.

Я спустился в приёмную клиники. Поставил вещи на место. Сполоснул ещё раз ладони - и вошёл в служебную дверь, словно специально приоткрытую для меня.

За ней царил ледяной холод, загнавший иглы в мои влажные руки, и обжёгший горло. Я закашлялся. Эхо проскрипело в ответ, дразня и издеваясь.

Зал показался огромным, как и то, что вверху. Но вглядевшись, я понял, что это иллюзия: её создавали металлические пол и потолок, перегородки, начищенные до зеркального блеска, пули капсул, выстроенные в ряды и тянущиеся вверх, подмигивающие цветными индикаторами, словно будто вот-вот взлетят.

Дыша на руки, я подошёл к ближайшей. За стеклянной вставкой, в мутной жёлтой жиже просматривались абрисы мужского торса и головы. В следующей капсуле, подвешенный на сети проводов и штифтов, свернулся ребёнок. Индикаторы состояния светились красным.

Я вцепился в них взглядом, и несколько секунд смотрел только на лампочки. Не на ряды запаянных в криогенные шкатулки людей.

Я снова ошибся. Это не морг. Это действительно клиника.

Клиника для мертвецов.

- Опять блефать? - Девидофф за моей спиной.

На этот раз я не дёрнулся. Качнул отрицательно головой.

- Я рассмотрю? - Попросил я.

Отражение женщины, вытянутое изогнутой стенкой, кивнуло.

Я медленно двинулся вперёд, изучая их: несовершенные формы несовершенных тел. То, что было человеком, стало вещью. Или частью вещи: стекло скрывало многое, но не рваные раны, разбитые как тыквы головы, огрызки конечностей. Однажды я стану таким же: затвердевшая уродливая плоть. Кривые линии. Распахнутый рот, закатившиеся глаза, вспухший живот. И, может быть, доктор Девидофф, или какой-то другой врач, будет хранить мой кожух, надеясь воскресить однажды. Но одежда оживает только в страшных сказках.

Доктор следовала за мной, и эхо от её каблуков расходилось, словно круги по воде. Металлический клацающий звук, само время, наконец-то нашедшее путь в вечное хранилище.

Ярко синее мазнуло на границе зрения, и я повернул туда. Вдоль перегородок, разделивших хранилище на сектора, тянулись полки с маленькими капсулами, похожими на снежные игрушки: начиненная электроникой подставка и куполообразный верх. Тысячи голов, запаянных в стекло.

Но не все. Некоторые - мумифицированы. На них легче смотреть, они похожи на куклы. С зашитыми глазами и ртами, сжавшейся коричневой кожей и волосами, осыпающимися на полку шкафа. Серьги, оставшиеся в маленьких мёртвых ушах, казались огромными, как насмешка. Люди, люди, люди...

У одной из кукольных голов, ещё не сморщенной, вместо глаз были вставлены синие камни. К ней я шёл.

Потянулся снять - безумный импульс. Поймал себя в последний момент, с гулко стучащим сердцем убирая руки. Я ариста - мне нельзя касаться мертвецов.

Голова казалась смутно знакомой, будто я видел этого человека и недавно. Светлые короткие волосы, сжатые бескровные губы, заостренный смертью нос.

- Почему у него нет глаз? - Я медленно повернулся к женщине. Её зрачки всё ещё были расширены, а ноздри напряжены. - ... У всех здесь?

Девидофф смерила взглядом длинные, словно поезд смерти, полки. Резко:

- Не люблю, когда на меня смотрят.

- Но они же не... - Я осекся, заметив своё отражение в зеркальной перегородке.

Это не о трупах доктор говорит. Не только о трупах. Сейчас мои глаза такие же живые, как кружки пенопласта или галька.

- Извините меня. - Я опустил голову, пряча пустой взгляд и мечтая провалиться сквозь землю - пусть даже и на инфицированный уровень.

Девидофф поправила мёртвую голову, как если бы та криво стояла:

- Фперед иди.

За следующей металлической перегородкой вместо мертвецов на полках громоздились папки с бумагами и друзы разноцветных кристаллов. В центре рабочей зоны - длинный каменный стол, и как стража вокруг него - здоровенные штуковины под коричневыми старыми чехлами. Оборудование, о котором говорил Риттер. В дальнем углу - стол из ольхи и растянутый над ним свиток-монитор.

Подключённый монитор. По нему плыли зелёные линии заставки. Где-то рядом тихо гудел процессор. Может быть, не один. Может быть, целая серверная станция.