Пол Томпсон - Судьба

«Робин!» — Хрипло позвал Гитантас. — «Робин, ответь!»

Ответа не последовало. Гитантас был ближе всех к упавшему охотнику за головами. Он видел торчавшую из груди кагонестийца стрелу, но в ненадежном свете не мог сказать, был Робин жив или мертв.

Они возобновили подъем, и Гитантас был удивлен и успокоен, обнаружив, что Робин был все еще жив. Стрела попала ему в верхнюю правую часть груди, и он лежал на спине, задыхаясь от боли. Гитантас оторвал от своего геба полоску ткани и попытался остановить кровотечение.

Сжимая его окровавленную руку, Робин выдохнул, — «Оставь меня! Доберитесь за меня до Фитеруса!»

Гитантас бросил страдальческий взгляд на Львицу. Она велела ему оставаться с раненым эльфом. Они с Таранасом возобновили медленное восхождение.

Над ними, Фаваронас не видел ни выстрела Робина, ни ответного залпа. Весь его мир сузился до декламации Фитерусом извращенного хумря . Оставались всего лишь две песни, и он был уверен, что если Фитерус закончит его, раса эльфов будет стерта с лица Кринна. Сдерживая слезы, он обвел взглядом долину.

От светящихся монолитов поднимались столбы света. Они образовывали рисунок на волнующейся нижней части черного облака. Послание, которое было слишком мучительно ярким и мимолетным, когда вытравливалось ослепительным сиянием заходящего солнца, теперь было написано молочным светом на этом облаке. Знание, которого боялись призраки Потерянных, теперь трепетало на кончиках пальцев Фитеруса.

Возможно, он все-таки видел воинов на склоне внизу, но Фаваронас не мог рисковать ждать. Он мог оказаться единственным, имевшим скромную надежду остановить Фитеруса. Он понятия не имел, как это сделать, но ему следовало попробовать.

Фаваронас оперся на свои израненные руки и оттолкнулся прочь от края, направляясь обратно к монотонно бормотавшему колдуну.

Когда бледное свечение монолитов превратилось в слепящее сияние, Гилтас приказал своим подданным бежать на открытое пространство к западу от лагеря, где не было каменных столбов.

«Каждый здоровый взрослый должен нести ребенка или помогать старым и немощным», — объявил он. — «Освободить всех животных». Если готовился большой пожар, Гилтас хотел, чтобы у любого живого существа на его пути был шанс спастись. Он также послал за Са'идой. Пока воины искали жрицу, Гилтас повиновался своему собственному приказу и пришел на помощь бродившему поблизости ребенку. Мальчик тщетно искал своих родителей.

«Ты не мой папа!» — заявил мальчик, когда Беседующий подхватил его.

«Нет, не он. Кто твой папа?»

«Нараталанатас, сын Сиронаксиделя».

Мальчику было не больше четырех лет, тем не менее он с легкостью выговорил сложные старые квалинестийские имена. Гилтас был впечатлен. — «Большие имена, чтобы их запомнил такой маленький парень».

Ребенок нахмурил бледные брови. — «А имя твоего отца трудно произнести?»

«И близко не такое сложное, как твоего». — Это понравилось мальчику. Он сказал, что его зовут Сиронатан.

«Пойдем, Сиронатан. Отведем всех в безопасное место».

Подойдя к мальчику, Гилтас оказался отрезан потоком эльфов от носильщиков своего паланкина. Неважно; он пройдется. Неся в одной руке мальчика и опираясь на посох, он присоединился к вытекавшей из лагеря толпе. Атмосфера испуга заразила Сиронатана, и Гилтас старался отвлечь ребенка. Его первая попытка провалилась, но упоминание Орлиного Глаза всецело завладело воображением мальчика. Сиронатан забросал его вопросами о грифоне и вполне серьезно спросил, что точно он должен сделать, чтобы добиться для себя одного из этих величественных существ.

Они прошли внешнюю линию каменных столбов и еще несколько десятков метров, когда радостный голос выкрикнул имя мальчика. Сиронатан с облегчением узнал свою маму и выразил явное желание слезть с рук.

Гилтас нагнулся, чтобы поставить его на землю и почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Его грудь наполнила волна тепла, и с губ сорвался громкий вздох. Мальчик, не замечая его агонии, рванулся прочь к своим родителям, но Гилтас не разгибался, опускаясь на колени. С широко раскрытыми глазами и открытым ртом, он смотрел на проносившихся мимо с обеих сторон эльфов. Его легкие не могли сделать вдох. Гилтас не мог издать ни звука. Он медленно опрокинулся на землю. Изображение в правом глазу расплылось, залитое красным.

Воздух пронзили крики, когда бежавшие эльфы поняли, кто это. В считанные секунды верные носильщики Беседующего, не выпускавшие из рук пустой паланкин, бросились к нему. По пятам за ними принесся Трусанар.