Пол Томпсон - Судьба

К всеобщему удивлению, включая самого Гилтаса, приближавшиеся привидения заколебались. Их шепот стих. Гилтас повернулся к духам слева от него и повторил команду. Ползучее приближение прекратилось.

Са'ида больше не следила за призраками, ее внимание было приковано к ее пациенту. Какую мощь она ощущала от этого голодного больного скелета! Она пылала в нем, словно не погаснувший, несмотря на его многочисленные болезни, маяк.

«Я — Беседующий с Солнцем и Звездами. Я знаю причиненную вам огромную несправедливость. Вы были заключены здесь давным-давно моими предками. Я не знаю, какие преступления вы совершили, и меня это не волнует. Я освобождаю вас от любой виновности. Вы слишком долго ходили по миру смертных. Пришло время вам уйти».

От собравшихся духов хлынула волна столь сильной печали, что Са'ида почувствовала, как слезы щиплют ей глаза. Они не рыдали и не стенали, но их скорбь была очевидной для чувствительной жрицы.

«Ваши цепи разбиты. Дверь открыта. Ничто не удерживает вас здесь, кроме древней боли и гнева. Отпустите их. Прекратите бороться. Неумолимый ток времени унесет вас. Вам нужно лишь отбросить свою ненависть, и идти».

Ночь сгустилась, когда погасли последние угольки сгоревшей палатки. И все же, верховной жрице и столпившимся в дверях палатки Беседующего эльфам было очевидно, что ряды призраков редеют. Несколько духов полностью исчезли. Другие были столь размытыми, что едва видны.

Гилтас глубоко вздохнул. Рука, которую держала Са'ида, задрожала. — «Я устал», — заявил он, все еще обращаясь к духам. — «Но не могу отдохнуть, пока не узнаю, что мой народ в безопасности. То, что у вас было, исчезло, но теперь никто не может причинить вам вред, и вы не должны причинять вред в ответ. Прощайте. Гилтас, сын Таниса и Лораланталасы, говорит вам прощайте. Хорошего отдыха».

Они ушли. Один за другим, скорбные духи растворялись, пока не осталась лишь темнота. Когда все до единого исчезли, Гилтас сам прекратил бороться. Хамарамис подоспел вовремя, чтобы помочь Са'иде подхватить его, когда колени Гилтаса подогнулись. Двое воинов подняли его.

«Подождите», — приказал он охрипшим от речи голосом. — «Генерал, обследуйте лагерь на повреждения и потери».

Хамарамис проследил, как его отнесли обратно в палатку. Старый генерал пытался осмыслить то, свидетелем чего только что был. Он многое повидал за свою долгую жизнь — ужасные вещи, как уничтожение Квалиноста, удивительные вещи, как когда Беседующий глухой ночью вел свой народ вдоль пустынной горы прочь от кровожадных кочевников. Сопротивление Беседующего свирепым кочевникам снаружи Инас-Вакенти вызывало у Хамарамиса удивление и благоговение. Но все бледнело в сравнении с событиями этой ночи. Он вел по лагерю отряд воинов. Они не обнаружили ни одного оставшегося призрака, и все равно, он не мог осознать сотворенное его сувереном. Лишь силой слова, Беседующий изгнал сотни злобных духов из земли, по которой они бродили веками.

Никто из них не мог с уверенностью сказать, что духи не вернутся, но сердцем Хамарамис верил, что Гилтас Следопыт изгнал призраков навсегда.

Фаваронас также стал свидетелем отбытия блуждающих огоньков. Лежа на боку, все еще парализованный ниже пояса, он пытался найти облегчение от постоянного ужаса во сне, когда вспышка заставила его открыть глаза. Огромный фонтан света, закручивавшийся вверх и прочь от эльфийского лагеря, напомнил ему гномьи фейерверки, виденные им однажды в Зарадене. Он смотрел в изумлении, пока Фитерус не стал перед ним, заслоняя обзор.

«Здесь есть кто-то другой. Сторожей разогнали», — сказал колдун.

Фаваронас почувствовал, как в сердце шевельнулась надежда. У Беседующего была магическая поддержка! Возможно, все не было потеряно. Если новый маг был достаточно могущественным, чтобы прогнать из долины огоньки, он мог быть и достаточно сильным, чтобы опередить Фитеруса.

Колдун долго пристально вглядывался в сторону теперь уже темной долины. Он тихо неприятно рассмеялся и сказал, — «Когда я закончу, это зрелище покажется детской забавой».

Хотя Фаваронас наблюдал за небом, больше ничего не случилось. Стараясь сохранять искру надежды, он позволил усталости овладеть им.

Надежда была недолгой. Когда он снова проснулся, небо было бледно-серым от зарождавшейся зари, и разочарование холодило его несомненно сильнее прохладного камня под ним. Кто бы ни прогнал огоньки, он не пришел одолеть Фитеруса. Колдун все еще был здесь, Фаваронас все еще был парализован, и весьма вероятно, что это был последний день в его жизни. Если Фитерус добьется своего, это будет последний день, который вообще увидит вся его раса.