Андрей Рейман - Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом (СИ)

- Семдесят серебряных монет.

- Это дорого. Тридцать, - отрезал Йорвин.

-Ну ладно, шестьдесят.

- Не-а. Тридцать пять.

- Ха! Я-то думала, ты хочешь исцелить его сестру, - Энна мотнула головой в сторону Юрки, - Пошла я. Даже с нелюдями такими не хочу иметь дел.

- Постой! - крикнул ей вслед Йорвин. Эннамаэль моментально развернулась, - Пятьдесят.

- Так и быть, - подумав, сказала Энна, не спеша поднимаясь по лестнице, - Но скупой ты, однако, барсук, Йорвин.

Эннамаэль пододвинула кресло ближе к изголовью кровати, на которой лежала Зуали, похрустела пальцами и сказала:

- Ну, что ж, лисичка моя несчастная, где у тебя болит? Показывай. - Зуали, тихо постанывая, и цепляясь за руку брата, повернулась на здоровый бок раной вверх.

- Сейчас я тебя усыплю потому, что принудительное заживление тканей - вещь не из приятных, - сказала эльфийка, проводя ладонью над головой Зуали. Через минуту Зуали громко засопела, и можно было приступать к магии. Эннамаэль возложила ладони на бок Зуали вокруг места, где зияла уродливая рана так, что указательные и большие пальцы соприкасались, образуя правильный равносторонний треугольник. Эльфийка закрыла глаза, но лицо ее выражало высшую степень сосредоточенности. Магия начала работать. Рана стала таять и уменьшаться как кусок масла на разогретой сковороде. Зуали дергалась и постанывала во сне. Болезненные эффекты магии терзали ее даже там. Наконец, рана полностью растаяла, и на ее месте осталась лишь светлая проплешина, источающая тонкий парок. Эльфийка открыла глаза, тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла.

- Спасибо тебе, эльф, - поклонился Юрки. - Я этого не забуду.

- На здоровье, лохматик, - ответила Эннамаэль, блеснув белыми зубами.

- Готово, - сказала она Йорвину, - Проснется - сможет калроман* нам станцевать. Раскошеливайся, Назулданчик, - Йорвин достал из кармана кошелек, отобранный у Дилио, высыпал несколько монет на ладонь, затем залез тремя пальцами в кошель, достал еще несколько монет и сунул их в карман. Чуть опустевший кошель протянул эльфийке. Та приняла его с выражением выполненного долга.

- Надо думать, там ровно пятьдесят? - спросила Эннамаэль.

- Да. Ровно так, - ответил Йорвин.

- И проверять мне не нужно?

- Хочешь - пересчитай. Я могу и ошибиться.

- Ну ладно, не буду. Я тебе верю, - мило улыбнулась Энна. - По крайней мере, я вижу, что обуть меня ты не пытаешься.

- Какой смысл? - усмехнулся Йорвин, - Ты и так уже в сапогах. Хотя Зуали не единственная, кто пострадал от людских арбалетов. Нашего восьмифутого друга, который сидит вон в том углу, у окна, тоже подстрелили пару дней назад. Не могла бы ты посмотреть?

- А у тебя хороший аппетит, - сказала Эннамаэль, посмотрев на Эйнари, - Посмотреть-то посмотрю. За посмотреть денег не берут. - Эльфийка встала с кресла и, не спеша, подошла к Эйнари, который, не произнеся ни слова, сел на корточки и снял повязку с плеча. Эннамаэль присмотрелась к ране, легонько поковыряла ее ногтем, поводила бровями, а затем пожала покатыми плечами.

- Тут почти все зажило. Через недельку останется только шрамчик. Не вижу смысла что-либо делать.

- Недельки у нас нет, - сказал Йорвин, - Завтра нас ждет битва. А нам нужны все бойцы здоровыми и сильными. Сколько тебе добавить?

- Фу! Какой ты скучный, - поморщила носик Энна. - Как будто дело только в деньгах.

- Не понял, - вытаращил глаза Йорвин. И было от чего. Смысл последних слов эльфийки ускользнул у него из-под носа и скрылся за окном.

- Не хочу тебя обдирать и лишать последних денег. Я же вижу, что у тебя их не так много осталось. Я помогу тебе бесплатно, если ты меня об этом вежливо попросишь.

- Великая и прекрасная волшебница, не окажешь ли ты нашему братству честь, и не исцелишь ли рану нашего друга? - Торжественно провозгласил Йорвин.

- О, музыка для моих ушей! - просияла Эннамаэль. - Как отказать такой просьбе?

Как и в случае с Зуали, Эннамаэль сложила из пальцев треугольник и возложила ладони вокруг раны так, чтобы она была в центре этого треугольника. Затем закрыла глаза и начала творить магию. Эйнари зашипел и зарычал, но Энна и ухом не повела, пока корка из запекшейся крови и спутанной шерсти не рассосалась. Только тогда боль отпустила, а Эйнари повесил голову и высунул язык.

- Ну, вот и все, - вздохнула Эннамаэль. - Принимайте здорового бойца.

- Спасибо тебе, Эннамаэль, - сказал Йорвин. - Тебе точно ничего не нужно?

- Нет. Хороший ты человек, Назулдан. Ой, прощения прошу, дракон. Добрый и заботливый. Я давно живу на свете и разбираюсь как в людях, так и в нелюдях. Ты не такой, как твоя мать.